“My dear fellow,” said Sherlock Holmes as we sat on either side of the fire in his lodgings at Baker Street, “life is infinitely stranger than anything which the mind of man could invent.

— Мой дорогой друг, жизнь несравненно причудливее, чем все, что способно создать воображение человеческое, — сказал Шерлок Холмс, когда мы с ним сидели у камина в его квартире на Бейкер-стрит. —

We would not dare to conceive the things which are really mere commonplaces of existence.

Нам и в голову не пришли бы многие вещи, которые в действительности представляют собою нечто совершенно банальное.

If we could fly out of that window hand in hand, hover over this great city, gently remove the roofs, and peep in at the queer things which are going on, the strange coincidences, the plannings, the cross-purposes, the wonderful chains of events, working through generations, and leading to the most outré results, it would make all fiction with its conventionalities and foreseen conclusions most stale and unprofitable.”

Если бы мы с вами могли, взявшись за руки, вылететь из окна и, витая над этим огромным городом, приподнять крыши и заглянуть внутрь домов, то по сравнению с открывшимися нам необычайными совпадениями, замыслами, недоразумениями, непостижимыми событиями, которые, прокладывая себе путь сквозь многие поколения, приводят к совершенно невероятным результатам, вся изящная словесность с её условностями и заранее предрешёнными развязками показалась бы нам плоской и тривиальной.

“And yet I am not convinced of it,” I answered. “The cases which come to light in the papers are, as a rule, bald enough, and vulgar enough.

— И все же вы меня не убедили, — отвечал я. — Дела, о которых мы читаем в газетах, как правило, представлены в достаточно откровенном и грубом виде.

We have in our police reports realism pushed to its extreme limits, and yet the result is, it must be confessed, neither fascinating nor artistic.”

Натурализм в полицейских отчетах доведён до крайних пределов, но это отнюдь не значит, что они хоть сколько-нибудь привлекательны или художественны.

“A certain selection and discretion must be used in producing a realistic effect,” remarked Holmes.

— Для того, чтобы добиться подлинно реалистического эффекта, необходим тщательный отбор, известная сдержанность, — заметил Холмс. —

“This is wanting in the police report, where more stress is laid, perhaps, upon the platitudes of the magistrate than upon the details, which to an observer contain the vital essence of the whole matter.

А этого как раз и не хватает в полицейских отчетах, где гораздо больше места отводится пошлым сентенциям мирового судьи, нежели подробностям, в которых для внимательного наблюдателя и содержится существо дела.

Depend upon it, there is nothing so unnatural as the commonplace.”

Поверьте, нет ничего более неестественного, чем банальность.

I smiled and shook my head.

Я улыбнулся и покачал головой.

“I can quite understand your thinking so,” I said.

— Понятно, почему вы так думаете.

“Of course, in your position of unofficial adviser and helper to everybody who is absolutely puzzled, throughout three continents, you are brought in contact with all that is strange and bizarre.

Разумеется, находясь в положении неофициального консультанта и помощника вконец запутавшихся в своих делах обитателей трёх континентов, вы постоянно имеете дело со всевозможными странными и фантастическими явлениями.

“Of course, in your position of unofficial adviser and helper to everybody who is absolutely puzzled, throughout three continents, you are brought in contact with all that is strange and bizarre.

But here”—I picked up the morning paper from the ground—“let us put it to a practical test.

Но давайте устроим практическое испытание, посмотрим, например, что написано здесь, — сказал я, поднимая с полу утреннюю газету. —

Here is the first heading upon which I come. ‘A husband’s cruelty to his wife.’ There is half a column of print, but I know without reading it that it is all perfectly familiar to me.

Возьмём первый попавшийся заголовок: «Жестокое обращение мужа с женой». Далее следует полстолбца текста, но я, и не читая, уверен, что все это хорошо знакомо.

There is, of course, the other woman, the drink, the push, the blow, the bruise, the sympathetic sister or landlady.

Здесь, без сомнения, фигурирует другая женщина, пьянство, колотушки, синяки, полная сочувствия сестра или квартирная хозяйка.

The crudest of writers could invent nothing more crude.”

Даже бульварный писака не смог бы придумать ничего грубее.

“Indeed, your example is an unfortunate one for your argument,” said Holmes, taking the paper and glancing his eye down it.

—Боюсь, что ваш пример неудачен, как и вся ваша аргументация, — сказал Холмс, заглядывая в газету. —

“This is the Dundas separation case, and, as it happens, I was engaged in clearing up some small points in connection with it.

Это — дело о разводе Дандеса, и случилось так, что я занимался выяснением некоторых мелких обстоятельств, связанных с ним.

The husband was a teetotaler, there was no other woman, and the conduct complained of was that he had drifted into the habit of winding up every meal by taking out his false teeth and hurling them at his wife, which, you will allow, is not an action likely to occur to the imagination of the average story-teller.

Муж был трезвенником, никакой другой женщины не было, а жалоба заключалась в том, что он взял привычку после еды вынимать искусственную челюсть и швырять ею в жену, что, согласитесь, едва ли придёт в голову среднему новеллисту.

Take a pinch of snuff, Doctor, and acknowledge that I have scored over you in your example.”

Возьмите понюшку табаку, доктор, и признайтесь, что я положил вас на обе лопатки с вашим примером.

He held out his snuffbox of old gold, with a great amethyst in the centre of the lid.

Он протянул мне старинную золотую табакерку с большим аметистом на крышке.

Its splendour was in such contrast to his homely ways and simple life that I could not help commenting upon it.

Великолепие этой вещицы настолько не вязалось с простыми и скромными привычками моего друга, что я не мог удержаться от замечания по этому поводу.

“Ah,” said he, “I forgot that I had not seen you for some weeks.

—Да, я совсем забыл, что мы с вами уже несколько недель не виделись, — сказал он. —

It is a little souvenir from the King of Bohemia in return for my assistance in the case of the Irene Adler papers.”

Это небольшой сувенир от короля Богемии в благодарность за мою помощь в деле с письмами Ирен Адлер.

“And the ring?”

—А кольцо? —

I asked, glancing at a remarkable brilliant which sparkled upon his finger.

спросил я, взглянув на великолепный бриллиант, блестевший у него на пальце.

“It was from the reigning family of Holland, though the matter in which I served them was of such delicacy that I cannot confide it even to you, who have been good enough to chronicle one or two of my little problems.”

—Подарок голландской королевской фамилии; но это дело настолько деликатное, что я не имею права довериться даже вам, хотя вы любезно взяли на себя труд описать некоторые из моих скромных достижений.

“And have you any on hand just now?”

—А сейчас у вас есть на руках какие-нибудь дела? —

I asked with interest.

с интересом спросил я.

“Some ten or twelve, but none which present any feature of interest.

—Штук десять — двенадцать, но ни одного интересного.

They are important, you understand, without being interesting.

То есть все они по-своему важные, но для меня интереса не представляют.

Indeed, I have found that it is usually in unimportant matters that there is a field for the observation, and for the quick analysis of cause and effect which gives the charm to an investigation.

Видите ли, я обнаружил, что именно незначительные дела дают простор для наблюдений, для тонкого анализа причин и следствий, которые единственно и составляют всю прелесть расследования.

The larger crimes are apt to be the simpler, for the bigger the crime the more obvious, as a rule, is the motive.

Крупные преступления, как правило, очень просты, ибо мотивы серьезных преступлений большею частью очевидны.

In these cases, save for one rather intricate matter which has been referred to me from Marseilles, there is nothing which presents any features of interest.

А среди этих дел ничего интересного нет, если не считать одной весьма запутанной истории, происшедшей в Марселе.

It is possible, however, that I may have something better before very many minutes are over, for this is one of my clients, or I am much mistaken.”

Не исключено, однако, что не пройдёт и нескольких минут, как у меня будет дело позанятнее, ибо, мне кажется, я вижу одну из моих клиенток.

He had risen from his chair and was standing between the parted blinds gazing down into the dull neutral-tinted London street.

Говоря это, он встал с кресла и, подойдя к окну, смотрел на тихую, серую лондонскую улицу.

Looking over his shoulder, I saw that on the pavement opposite there stood a large woman with a heavy fur boa round her neck, and a large curling red feather in a broad-brimmed hat which was tilted in a coquettish Duchess of Devonshire fashion over her ear.

Взглянув через его плечо, я увидел на противоположной стороне крупную женщину в тяжёлом меховом боа, с большим мохнатым красным пером на кокетливо сдвинутой набок широкополой шляпе.

From under this great panoply she peeped up in a nervous, hesitating fashion at our windows, while her body oscillated backward and forward, and her fingers fidgeted with her glove buttons.

Из-под этих пышных доспехов она нерешительно поглядывала на наши окна, то и дело порываясь вперёд и нервно теребя застёжку перчатки.

Suddenly, with a plunge, as of the swimmer who leaves the bank, she hurried across the road, and we heard the sharp clang of the bell.

Внезапно, как пловец, бросающийся в воду, она кинулась через улицу, и мы услышали резкий звонок.

“I have seen those symptoms before,” said Holmes, throwing his cigarette into the fire.

—Знакомые симптомы, — сказал Холмс, швыряя в камин окурок. —

“Oscillation upon the pavement always means an affaire de cœur .

Нерешительность, у дверей всегда свидетельствует о сердечных делах.

She would like advice, but is not sure that the matter is not too delicate for communication.

Она хочет попросить совета, но боится: дело, очевидно, слишком щекотливое.

And yet even here we may discriminate.

Но и здесь бывают разные оттенки.

When a woman has been seriously wronged by a man she no longer oscillates, and the usual symptom is a broken bell wire.

Если женщину глубоко оскорбили, она уже не колеблется и, как правило, обрывает звонок.

Here we may take it that there is a love matter, but that the maiden is not so much angry as perplexed, or grieved.

В данном случае тоже можно предположить любовную историю, однако эта девица не столько рассержена, сколько встревожена или огорчена.

But here she comes in person to resolve our doubts.”

А вот и она. Сейчас все наши сомнения будут разрешены.

As he spoke there was a tap at the door, and the boy in buttons entered to announce Miss Mary Sutherland, while the lady herself loomed behind his small black figure like a full-sailed merchant-man behind a tiny pilot boat.

В эту минуту в дверь постучали, и мальчик в форменной куртке с пуговицами доложил о прибытии мисс Мэри Сазерлэнд, между тем как сама эта дама возвышалась позади его маленькой черней фигурки, словно торговый корабль в полной оснастке, идущий вслед за крохотным лоцманским ботом.

Sherlock Holmes welcomed her with the easy courtesy for which he was remarkable, and, having closed the door and bowed her into an armchair, he looked her over in the minute and yet abstracted fashion which was peculiar to him.

Шерлок Холмс приветствовал гостью с присущей ему непринуждённой учтивостью, затем закрыл дверь и, усадив ее в кресло, оглядел пристальным и вместе с тем характерным для него рассеянным взглядом.

“Do you not find,” he said, “that with your short sight it is a little trying to do so much typewriting?”

—Вы не находите, — сказал он, — что при вашей близорукости утомительно так много писать на машинке?

“I did at first,” she answered, “but now I know where the letters are without looking.” Then, suddenly realising the full purport of his words, she gave a violent start and looked up, with fear and astonishment upon her broad, good-humoured face.

—Вначале я уставала, но теперь печатаю слепым методом, — ответила она. Затем, вдруг вникнув в смысл его слов, она вздрогнула и со страхом взглянула на Холмса. На ее широком добродушном лице выразилось крайнее изумление.

“You’ve heard about me, Mr. Holmes,” she cried, “else how could you know all that?”

—Вы меня знаете, мистер Холмс? — воскликнула она. — Иначе откуда вам все это известно?

“Never mind,” said Holmes, laughing; “it is my business to know things.

—Неважно, — засмеялся Холмс. — Все знать — моя профессия.

Perhaps I have trained myself to see what others overlook.

Быть может, я приучился видеть то, чего другие не замечают.

If not, why should you come to consult me?”

В противном случае, зачем вам было бы приходить ко мне за советом?

“I came to you, sir, because I heard of you from Mrs. Etherege, whose husband you found so easy when the police and everyone had given him up for dead.

—Я пришла потому, что слышала о вас от миссис Этеридж, мужа которой вы так быстро отыскали, когда все, и даже полиция, считали его погибшим.

Oh, Mr. Holmes, I wish you would do as much for me.

О, мистер Холмс, если бы вы так же помогли и мне!

I’m not rich, but still I have a hundred a year in my own right, besides the little that I make by the machine, and I would give it all to know what has become of Mr. Hosmer Angel.”

Я не богата, но все же имею ренту в сто фунтов в год и, кроме того, зарабатываю перепиской на машинке, и я готова отдать все, только бы узнать, что сталось с мистером Госмером Эйнджелом.

“Why did you come away to consult me in such a hurry?”

—Почему вы так торопились бежать ко мне за советом? —

asked Sherlock Holmes, with his finger-tips together and his eyes to the ceiling.

спросил Шерлок Холмс, сложив кончики пальцев и глядя в потолок.

Again a startled look came over the somewhat vacuous face of Miss Mary Sutherland.

На простоватой физиономии мисс Мэри Сазерлэнд снова появился испуг.

“Yes, I did bang out of the house,” she said, “for it made me angry to see the easy way in which Mr. Windibank—that is, my father—took it all.

—Да, я действительно прямо-таки вылетела из дома, — сказала она. — Меня разозлило равнодушие, с каким мистер Уиндибенк, то есть мой отец, отнёсся к этому делу.

He would not go to the police, and he would not go to you, and so at last, as he would do nothing and kept on saying that there was no harm done, it made me mad, and I just on with my things and came right away to you.”

Он не хотел идти ни в полицию, ни к вам, ничего не желает делать, только знает твердить, что ничего страшного не случилось, вот я и не вытерпела, кое-как оделась и прямо к вам.

“Your father,” said Holmes, “your stepfather, surely, since the name is different.”

—Ваш отец? — спросил Холмс. — Скорее, ваш отчим. Ведь у вас разные фамилии.

“Yes, my stepfather.

—Да, отчим.

I call him father, though it sounds funny, too, for he is only five years and two months older than myself.”

Я называю его отцом, хотя это смешно — он всего на пять лет и два месяца старше меня.

“And your mother is alive?”

—А ваша матушка жива?

“Oh, yes, mother is alive and well.

—О да, мама жива и здорова.

I wasn’t best pleased, Mr. Holmes, when she married again so soon after father’s death, and a man who was nearly fifteen years younger than herself.

Не очень-то я была довольна, когда она вышла замуж, и так скоро после смерти папы, причём он лет на пятнадцать ее моложе.

Father was a plumber in the Tottenham Court Road, and he left a tidy business behind him, which mother carried on with Mr. Hardy, the foreman; but when Mr. Windibank came he made her sell the business, for he was very superior, being a traveller in wines.

У папы была паяльная мастерская на Тоттенхем-Корт-роуд — прибыльное дельце, и мама продолжала вести его с помощью старшего мастера мистера Харди. Но мистер Уиндибенк заставил ее продать мастерскую: ему, видите ли, не к лицу, — он коммивояжёр по продаже вин.

They got £ 4700 for the goodwill and interest, which wasn’t near as much as father could have got if he had been alive.”

Они получили четыре тысячи семьсот фунтов вместе с процентами, хотя отец, будь он в живых, выручил бы гораздо больше.

I had expected to see Sherlock Holmes impatient under this rambling and inconsequential narrative, but, on the contrary, he had listened with the greatest concentration of attention.

Я думал, что Шерлоку Холмсу надоест этот бессвязный рассказ, но он, напротив, слушал с величайшим вниманием.

“Your own little income,” he asked, “does it come out of the business?”

—И ваш личный доход идёт с этой суммы? — спросил он.

“Oh, no, sir.

—О нет, сэр!

It is quite separate and was left me by my uncle Ned in Auckland.

У меня своё состояние, мне оставил наследство дядя Нэд из Окленда.

It is in New Zealand stock, paying 4½ per cent.

Капитал в новозеландских бумагах, четыре с половиной процента годовых.

Two thousand five hundred pounds was the amount, but I can only touch the interest.”

Всего две с половиною тысячи фунтов, но я могу получать только проценты.

“You interest me extremely,” said Holmes.

—Все это очень интересно, — сказал Холмс. —

“And since you draw so large a sum as a hundred a year, with what you earn into the bargain, you no doubt travel a little and indulge yourself in every way.

Получая сто фунтов в год и прирабатывая сверх того, вы, конечно, имеете возможность путешествовать и позволять себе другие развлечения.

I believe that a single lady can get on very nicely upon an income of about £ 60.”

Я считаю, что на доход в шестьдесят фунтов одинокая дама может жить вполне безбедно.

“I could do with much less than that, Mr. Holmes, but you understand that as long as I live at home I don’t wish to be a burden to them, and so they have the use of the money just while I am staying with them.

—Я могла бы обойтись меньшим, мистер Холмс, но вы ведь сами понимаете, что я не хочу быть обузой дома и, пока живу с ними, отдаю деньги в семью.

Of course, that is only just for the time.

Разумеется, это только временно.

Mr. Windibank draws my interest every quarter and pays it over to mother, and I find that I can do pretty well with what I earn at typewriting.

Мистер Уиндибенк каждый квартал получает мои проценты и отдаёт их маме, а я отлично живу перепиской на машинке.

It brings me twopence a sheet, and I can often do from fifteen to twenty sheets in a day.”

Два пенса за страницу, и частенько мне удаётся писать по пятнадцать — двадцать страниц в день.

“You have made your position very clear to me,” said Holmes.

—Вы очень ясно обрисовали мне все обстоятельства, — сказал Холмс. —

“This is my friend, Dr. Watson, before whom you can speak as freely as before myself.

Позвольте представить вам моего друга, доктора Уотсона; при нем вы можете говорить откровенно, как наедине со мною.

Kindly tell us now all about your connection with Mr. Hosmer Angel.”

А теперь, будьте любезны, расскажите подробно о ваших отношениях с мистером Госмером Эйнджелом.

A flush stole over Miss Sutherland’s face, and she picked nervously at the fringe of her jacket.

Мисс Сазерлэнд покраснела и стала нервно теребить край своего жакета.

“I met him first at the gasfitters’ ball,” she said.

—Я познакомилась с ним на балу газопроводчиков.

“They used to send father tickets when he was alive, and then afterwards they remembered us, and sent them to mother.

Папе всегда присылали билеты, а теперь они вспомнили о нас и прислали билеты маме.

Mr. Windibank did not wish us to go.

Мистер Уиндибенк не хотел, чтобы мы шли на бал.

He never did wish us to go anywhere.

Он не хочет, чтобы мы где-нибудь бывали.

He would get quite mad if I wanted so much as to join a Sunday-school treat.

А когда я завожу речь о каком-нибудь пикнике воскресной школы, он приходит в бешенство.

But this time I was set on going, and I would go; for what right had he to prevent?

Но на этот раз я решила пойти во что бы то ни стало, потому что какое он имеет право не пускать меня?

He said the folk were not fit for us to know, when all father’s friends were to be there.

Незачем водить компанию с подобными людьми, говорит он, а ведь там собираются все папины друзья.

And he said that I had nothing fit to wear, when I had my purple plush that I had never so much as taken out of the drawer.

И ещё он сказал, будто мне не в чем идти, когда у меня есть совсем ещё не надеванное красное бархатное платье.

At last, when nothing else would do, he went off to France upon the business of the firm, but we went, mother and I, with Mr. Hardy, who used to be our foreman, and it was there I met Mr. Hosmer Angel.”

Больше возражать ему было нечего, и он уехал во Францию по делам фирмы, а мы с мамой и мистером Харди, нашим бывшим мастером, пошли на бал. Там я и познакомилась с мистером Госмером Эйнджелом.

“I suppose,” said Holmes, “that when Mr. Windibank came back from France he was very annoyed at your having gone to the ball.”

—Полагаю, что, вернувшись из Франции, мистер Уиндибенк был очень недоволен тем, что вы пошли на бал? — спросил Холмс.

“Oh, well, he was very good about it.

—Нет, он ничуть не рассердился.

He laughed, I remember, and shrugged his shoulders, and said there was no use denying anything to a woman, for she would have her way.”

Он засмеялся, пожал плечами и сказал: что женщине ни запрети, она все равно сделает посвоему.

“I see.

—Понимаю.

Then at the gasfitters’ ball you met, as I understand, a gentleman called Mr. Hosmer Angel.”

Значит, на балу газопроводчиков вы и познакомились с джентльменом по имени Госмер Эйнджел?

“Yes, sir.

—Да, сэр.

I met him that night, and he called next day to ask if we had got home all safe, and after that we met him—that is to say, Mr. Holmes, I met him twice for walks, but after that father came back again, and Mr. Hosmer Angel could not come to the house any more.”

Я познакомилась с ним в тот вечер, а на следующий день он пришёл справиться, благополучно ли мы добрались до дому, и после этого мы, то есть я два раза была с ним на прогулке, а затем вернулся отец, и мистер Госмер Эйнджел уже не мог нас навещать.

“No?”

—Не мог?

“Well, you know father didn’t like anything of the sort.

Почему?

He wouldn’t have any visitors if he could help it, and he used to say that a woman should be happy in her own family circle.

—Видите ли, отец не любит гостей и вечно твердит, что женщина должна довольствоваться своим семейным кругом.

But then, as I used to say to mother, a woman wants her own circle to begin with, and I had not got mine yet.”

А я на это говорила маме: да, женщина должна иметь свой собственный круг, но у меня-то его пока что нет!

“But how about Mr. Hosmer Angel?

—Ну, а мистер Госмер Эйнджел?

Did he make no attempt to see you?”

Он не делал попыток с вами увидеться?

“Well, father was going off to France again in a week, and Hosmer wrote and said that it would be safer and better not to see each other until he had gone.

—Через неделю отец снова собирался во Францию, и Госмер написал мне, что до отъезда отца нам лучше не встречаться.

We could write in the meantime, and he used to write every day.

Он предложил мне пока переписываться и писал каждый день.

I took the letters in in the morning, so there was no need for father to know.”

Утром я сама брала письма из ящика, и отец ничего не знал.

“Were you engaged to the gentleman at this time?”

—К тому времени вы уже обручились с этим джентльменом?

“Oh, yes, Mr. Holmes.

—Да, мистер Холмс.

We were engaged after the first walk that we took.

Мы обручились сразу после первой же прогулки. Госмер…

Hosmer—Mr. Angel—was a cashier in an office in Leadenhall Street—and—”

мистер Эйнджел… служит кассиром в конторе на Леднхолл-стрит и…

“What office?”

—В какой конторе?

“That’s the worst of it, Mr. Holmes, I don’t know.”

—В том-то и беда, мистер Холмс, что я не знаю.

“Where did he live, then?”

—А где он живет?

“He slept on the premises.”

—Он сказал, что ночует в конторе.

“And you don’t know his address?”

—И вы не знаете его адреса?

“No—except that it was Leadenhall Street.”

—Нет, я знаю только, что контора на Леднхолл-стрит.

“Where did you address your letters, then?”

—Куда же вы адресовали ваши письма?

“To the Leadenhall Street Post Office, to be left till called for.

—В почтовое отделение Леднхолл-стрит, до востребования.

He said that if they were sent to the office he would be chaffed by all the other clerks about having letters from a lady, so I offered to typewrite them, like he did his, but he wouldn’t have that, for he said that when I wrote them they seemed to come from me, but when they were typewritten he always felt that the machine had come between us.

Он сказал, что на адрес конторы писать не надо, сослуживцы будут смеяться над ним, если узнают, что письма от дамы. Тогда я предложила писать свои письма на машинке, как он и сам делал, а он не захотел. Сказал, что письма, написанные моей собственной рукой, дороги ему, а когда они напечатаны, ему кажется, что между нами что-то чужое.

That will just show you how fond he was of me, Mr. Holmes, and the little things that he would think of.”

Видите, мистер Холмс, как он меня любил и как был внимателен к мелочам.

“It was most suggestive,” said Holmes.

—Это кое о чем говорит.

“It has long been an axiom of mine that the little things are infinitely the most important.

Я всегда придерживался мнения, что мелочи существеннее всего, — сказал Холмс. —

Can you remember any other little things about Mr. Hosmer Angel?”

Может быть, вы припомните ещё какие-нибудь мелочи, касающиеся мистера Госмера Эйнджела?

“He was a very shy man, Mr. Holmes.

—Он был очень застенчив, мистер Холмс.

He would rather walk with me in the evening than in the daylight, for he said that he hated to be conspicuous.

Он охотнее гулял со мною вечером, чем днём, не любил привлекать к себе внимание.

Very retiring and gentlemanly he was.

Он был очень сдержан и учтив.

Even his voice was gentle.

Даже голос у него был тихий-тихий.

He’d had the quinsy and swollen glands when he was young, he told me, and it had left him with a weak throat, and a hesitating, whispering fashion of speech.

Он рассказывал, что в детстве часто болел ангиной и воспалением гланд и у него ослабли голосовые связки, потому он и говорил шёпотом.

He was always well dressed, very neat and plain, but his eyes were weak, just as mine are, and he wore tinted glasses against the glare.”

Он хорошо одевался, очень аккуратно, хотя и просто, а вот глаза у него были слабые, как у меня, и поэтому он носил темные очки.

“Well, and what happened when Mr. Windibank, your stepfather, returned to France?”

—Ну, а что произошло, когда ваш отчим, мистер Уиндибенк, опять уехал во Францию?

“Mr. Hosmer Angel came to the house again and proposed that we should marry before father came back.

—Мистер Госмер Эйнджел пришёл к нам и предложил мне обвенчаться, пока не вернулся отец.

He was in dreadful earnest and made me swear, with my hands on the Testament, that whatever happened I would always be true to him.

Он был необычайно взволнован и заставил меня поклясться на Библии, что я всегда и во всем буду ему верна.

Mother said he was quite right to make me swear, and that it was a sign of his passion.

Мама сказала, что он правильно сделал, — это, мол, служит доказательством его любви.

Mother was all in his favour from the first and was even fonder of him than I was.

Мама с самого начала очень хорошо к нему относилась, он ей нравился даже больше, чем мне.

Then, when they talked of marrying within the week, I began to ask about father; but they both said never to mind about father, but just to tell him afterwards, and mother said she would make it all right with him.

Потом решили, что лучше отпраздновать свадьбу ещё до конца недели. Я им говорю, как же без отца, а они оба стали твердить, чтоб я об этом не думала, что отцу можно сообщить и после, а мама сказала, что берётся все уладить сама.

I didn’t quite like that, Mr. Holmes.

Мне это не очень понравилось, мистер Холмс.

It seemed funny that I should ask his leave, as he was only a few years older than me; but I didn’t want to do anything on the sly, so I wrote to father at Bordeaux, where the company has its French offices, but the letter came back to me on the very morning of the wedding.”

Конечно, смешно просить согласия отца, когда он всего на несколько лет старше меня; но я ничего не хотела делать тайком и поэтому написала ему в Бордо — там французское отделение его фирмы, но письмо вернулось обратно в день моей свадьбы.

“It missed him, then?”

—Письмо его не застало?

“Yes, sir; for he had started to England just before it arrived.”

—Да, сэр, он как раз перед тем выехал в Англию.

“Ha! that was unfortunate.

—Да, неудачно!

Your wedding was arranged, then, for the Friday.

Значит, свадьба была назначена на пятницу?

Was it to be in church?”

Она должна была происходить в церкви?

“Yes, sir, but very quietly.

—Да, но очень скромно.

It was to be at St. Saviour’s, near King’s Cross, and we were to have breakfast afterwards at the St. Pancras Hotel.

Мы должны были обвенчаться в церкви Святого Спасителя возле Кингс-кросс, а затем позавтракать в отеле Сент-Пэнкрес.

Hosmer came for us in a hansom, but as there were two of us he put us both into it and stepped himself into a four-wheeler, which happened to be the only other cab in the street.

Госмер приехал за нами в двуколке, но так как нас было трое, он усадил нас с мамой, а сам взял кэб, который как раз оказался на улице.

We got to the church first, and when the four-wheeler drove up we waited for him to step out, but he never did, and when the cabman got down from the box and looked there was no one there!

Мы доехали до церкви первыми и стали ждать. Потом подъехал кэб, но он не выходил. Тогда кучер слез с козёл и заглянул внутрь, но там никого не оказалось!

The cabman said that he could not imagine what had become of him, for he had seen him get in with his own eyes.

Кучер не мог понять, куда он делся, — он собственными глазами видел, как тот сел в кэб.

That was last Friday, Mr. Holmes, and I have never seen or heard anything since then to throw any light upon what became of him.”

Это случилось в пятницу, мистер Холмс, и с тех пор я так и не знаю, что с ним произошло.

“It seems to me that you have been very shamefully treated,” said Holmes.

—Мне кажется, он обошёлся с вами самым бессовестным образом, — сказал Шерлок Холмс.

“Oh, no, sir!

—О нет, сэр!

He was too good and kind to leave me so.

Он добрый и хороший, он не мог меня бросить.

Why, all the morning he was saying to me that, whatever happened, I was to be true; and that even if something quite unforeseen occurred to separate us, I was always to remember that I was pledged to him, and that he would claim his pledge sooner or later.

Он все утро твердил, что я должна быть ему верна, что бы ни случилось. Даже если случится что-нибудь непредвиденное, я должна всегда помнить, что дала ему слово и что рано, или поздно он вернётся и я должна буду выполнить обещание.

It seemed strange talk for a wedding-morning, but what has happened since gives a meaning to it.”

Как-то странно было слышать это перед самой свадьбой, но то, что случилось потом, придаёт смысл его словам.

“Most certainly it does.

—Безусловно.

Your own opinion is, then, that some unforeseen catastrophe has occurred to him?”

Значит, вы полагаете, что с ним случилось какое-нибудь несчастье?

“Yes, sir. I believe that he foresaw some danger, or else he would not have talked so.

—Да, сэр, и я думаю, что он предчувствовал какую-то опасность, иначе он бы не говорил таких странных вещей.

And then I think that what he foresaw happened.”

И мне кажется, что его опасения оправдались.

“But you have no notion as to what it could have been?”

—Но вы не знаете, что бы это могло быть?

“None.”

—Нет.

“One more question.

—Ещё один вопрос.

How did your mother take the matter?”

Как отнеслась к этому ваша матушка?

“She was angry, and said that I was never to speak of the matter again.”

—Она очень рассердилась, сказала, чтобы я и не заикалась об этой истории.

“And your father?

—А ваш отец?

Did you tell him?”

Вы рассказали ему, что случилось?

“Yes; and he seemed to think, with me, that something had happened, and that I should hear of Hosmer again.

—Да. Он считает, что произошло какое-то несчастье, но что Госмер вернётся.

As he said, what interest could anyone have in bringing me to the doors of the church, and then leaving me?

Какой смысл везти меня в церковь и скрыться, говорит он.

Now, if he had borrowed my money, or if he had married me and got my money settled on him, there might be some reason, but Hosmer was very independent about money and never would look at a shilling of mine.

Если бы он занял у меня деньги или женился и перевёл на своё имя моё состояние, тогда можно было бы объяснить его поведение, но Госмер очень щепетилен насчёт денег и ни разу не взял у меня ни шиллинга.

And yet, what could have happened?

Что могло случиться?

And why could he not write?

Почему он не напишет?

Oh, it drives me half-mad to think of it, and I can’t sleep a wink at night.” She pulled a little handkerchief out of her muff and began to sob heavily into it.

Я с ума схожу, ночью не могу уснуть. — Она достала из муфты платок и горько заплакала.

“I shall glance into the case for you,” said Holmes, rising, “and I have no doubt that we shall reach some definite result.

—Я займусь вашим делом, — сказал Холмс, вставая, — и не сомневаюсь, что мы чего-нибудь добьёмся.

Let the weight of the matter rest upon me now, and do not let your mind dwell upon it further. Above all, try to let Mr. Hosmer Angel vanish from your memory, as he has done from your life.”

Не думайте ни о чем, не волнуйтесь, а главное, постарайтесь забыть о Госмере Эйнджеле, как будто его и не было.

“Then you don’t think I’ll see him again?”

—Значит, я никогда больше его не увижу?

“I fear not.”

—Боюсь, что так.

“Then what has happened to him?”

—Но что с ним случилось?

“You will leave that question in my hands.

—Предоставьте это дело мне.

I should like an accurate description of him and any letters of his which you can spare.”

Мне хотелось бы иметь точное описание его внешности, а также все его письма.

“I advertised for him in last Saturday’s Chronicle ,” said she.

—В субботу я поместила в газете «Кроникл» объявление о его пропаже, — сказала она. —

“Here is the slip and here are four letters from him.”

Вот вырезка и вот четыре его письма.

“Thank you.

—Благодарю вас.

And your address?”

Ваш адрес?

“No. 31 Lyon Place, Camberwell.”

—Камберуэлл, Лайон-плейс, 31.

“Mr. Angel’s address you never had, I understand.

—Адреса мистера Эйнджела вы не знаете.

Where is your father’s place of business?”

Где служит ваш отец?

“He travels for Westhouse & Marbank, the great claret importers of Fenchurch Street.”

—Фирма «Вестхауз и Марбэнк» на Фенчерч-стрит — это крупнейшие импортёры кларета.

“Thank you.

—Благодарю вас.

You have made your statement very clearly.

Вы очень ясно изложили своё дело.

You will leave the papers here, and remember the advice which I have given you.

Оставьте письма у меня и помните мой совет.

Let the whole incident be a sealed book, and do not allow it to affect your life.”

Забудьте об этом происшествии раз и навсегда.

“You are very kind, Mr. Holmes, but I cannot do that.

—Благодарю вас, мистер Холмс, но это невозможно.

I shall be true to Hosmer.

Я останусь верна Госмеру.

He shall find me ready when he comes back.”

Я буду его ждать.

For all the preposterous hat and the vacuous face, there was something noble in the simple faith of our visitor which compelled our respect.

Несмотря на нелепую шляпу и простоватую физиономию, посетительница невольно внушала уважение своим благородством и верностью.

She laid her little bundle of papers upon the table and went her way, with a promise to come again whenever she might be summoned.

Она положила на стол бумаги и ушла, обещав прийти в случае надобности.

Sherlock Holmes sat silent for a few minutes with his fingertips still pressed together, his legs stretched out in front of him, and his gaze directed upward to the ceiling.

Несколько минут Шерлок Холмс сидел молча, сложив кончики пальцев, вытянув ноги и устремив глаза в потолок.

Then he took down from the rack the old and oily clay pipe, which was to him as a counsellor, and, having lit it, he leaned back in his chair, with the thick blue cloud-wreaths spinning up from him, and a look of infinite languor in his face.

Затем он взял с полки старую глиняную трубку, которая всегда служила ему советчиком, раскурил ее и долго сидел, откинувшись на спинку кресла и утопая в густых облаках голубого дыма. На лице его изображалось полнейшее равнодушие.

“Quite an interesting study, that maiden,” he observed.

—Занятное существо эта девица, — сказал он наконец. —

“I found her more interesting than her little problem, which, by the way, is rather a trite one.

Гораздо занятнее, чем ее история, кстати, достаточно избитая.

You will find parallel cases, if you consult my index, in Andover in ’77, and there was something of the sort at The Hague last year.

Если вы заглянете в мою картотеку, вы найдёте немало аналогичных случаев, например, Андоверское дело 1877 года. Нечто подобное произошло и в Гааге в прошлом году.

Old as is the idea, however, there were one or two details which were new to me.

В общем, старая история, хотя в ней имеются некоторые новые детали.

But the maiden herself was most instructive.”

Однако сама девица даёт богатейший материал для наблюдений.

“You appeared to read a good deal upon her which was quite invisible to me,” I remarked.

—Вы, очевидно, усмотрели много такого, что для меня осталось невидимым, — заметил я.

“Not invisible but unnoticed, Watson.

—Не невидимым, а незамеченным, Уотсон.

You did not know where to look, and so you missed all that was important.

Вы не знали, на что обращать внимание, и упустили все существенное.

I can never bring you to realise the importance of sleeves, the suggestiveness of thumb-nails, or the great issues that may hang from a boot-lace.

Я никак не могу внушить вам, какое значение может иметь рукав, ноготь на большом пальце или шнурок от ботинок.

Now, what did you gather from that woman’s appearance?

Интересно, что вы можете сказать на основании внешности этой девицы?

Describe it.”

Опишите мне ее.

“Well, she had a slate-coloured, broad-brimmed straw hat, with a feather of a brickish red.

Ну, на ней была серо-голубая соломенная шляпа с большими полями и с кирпично-красным пером.

Her jacket was black, with black beads sewn upon it, and a fringe of little black jet ornaments.

Чёрный жакет с отделкой из чёрного стекляруса.

Her dress was brown, rather darker than coffee colour, with a little purple plush at the neck and sleeves.

Платье коричневое, скорее даже темно-кофейного оттенка, с полоской алого бархата у шеи и на рукавах.

Her gloves were greyish and were worn through at the right forefinger.

Серые перчатки, протёртые на указательном пальце правой руки.

Her boots I didn’t observe.

Ботинок я не разглядел.

She had small round, hanging gold earrings, and a general air of being fairly well-to-do in a vulgar, comfortable, easy-going way.”

В ушах золотые серёжки в виде маленьких круглых подвесок. В общем, это девица вполне состоятельная, хотя и несколько вульгарная, добродушная и беспечная.

Sherlock Holmes clapped his hands softly together and chuckled.

Шерлок Холмс тихонько захлопал в ладоши и усмехнулся.

“’Pon my word, Watson, you are coming along wonderfully.

—Превосходно, Уотсон, вы делаете успехи.

You have really done very well indeed. It is true that you have missed everything of importance, but you have hit upon the method, and you have a quick eye for colour.

Правда, вы упустили все существенные детали, зато хорошо усвоили метод, и у вас тонкое чувство цвета.

Never trust to general impressions, my boy, but concentrate yourself upon details.

Никогда не полагайтесь на общее впечатление, друг мой, сосредоточьте внимание на мелочах.

My first glance is always at a woman’s sleeve.

Я всегда сначала смотрю на рукава женщины.

In a man it is perhaps better first to take the knee of the trouser.

Когда имеешь дело с мужчиной, пожалуй, лучше начинать с колен брюк.

As you observe, this woman had plush upon her sleeves, which is a most useful material for showing traces.

Как вы заметили, у этой девицы рукава были обшиты бархатом, а это материал, который легко протирается и поэтому хорошо сохраняет следы.

The double line a little above the wrist, where the typewritist presses against the table, was beautifully defined.

Двойная линия немного выше запястья, в том месте, где машинистка касается рукою стола, видна великолепно.

The sewing-machine, of the hand type, leaves a similar mark, but only on the left arm, and on the side of it farthest from the thumb, instead of being right across the broadest part, as this was.

Ручная швейная машина оставляет такой же след, но только на левой руке, и притом на наружной стороне запястья, а у мисс Сазерлэнд след проходил через все запястье.

I then glanced at her face, and, observing the dint of a pince-nez at either side of her nose, I ventured a remark upon short sight and typewriting, which seemed to surprise her.”

Затем я посмотрел на ее лицо и, увидев на переносице следы пенсне, сделал замечание насчёт близорукости и работы на пишущей машинке, что ее очень удивило.

“It surprised me.”

—Меня это тоже удивило.

“But, surely, it was obvious.

—Но это же совершенно очевидно!

I was then much surprised and interested on glancing down to observe that, though the boots which she was wearing were not unlike each other, they were really odd ones; the one having a slightly decorated toe-cap, and the other a plain one.

Я посмотрел на ее обувь и очень удивился, заметив, что на ней разные ботинки; на одном носок был узорчатый, на другом — совсем гладкий.

One was buttoned only in the two lower buttons out of five, and the other at the first, third, and fifth.

Далее, один ботинок был застегнут только на две нижние пуговицы из пяти, другой — на первую, третью и пятую пуговицу.

Now, when you see that a young lady, otherwise neatly dressed, has come away from home with odd boots, half-buttoned, it is no great deduction to say that she came away in a hurry.”

Когда молодая девушка, в общем аккуратно одетая, выходит из дому в разных, застёгнутых не на все пуговицы ботинках, то не требуется особой проницательности, чтобы сказать, что она очень спешила.

“And what else?”

—А что вы ещё заметили? —

I asked, keenly interested, as I always was, by my friend’s incisive reasoning.

с интересом спросил я, как всегда восхищаясь проницательностью моего друга.

“I noted, in passing, that she had written a note before leaving home but after being fully dressed.

—Я заметил, между прочим, что перед уходом из дому, уже совсем одетая, она что-то писала.

You observed that her right glove was torn at the forefinger, but you did not apparently see that both glove and finger were stained with violet ink.

Вы обратили внимание, что правая перчатка у нее порвана на указательном пальце, но не разглядели, что и перчатка и палец испачканы фиолетовыми чернилами.

She had written in a hurry and dipped her pen too deep.

Она писала второпях и слишком глубоко обмакнула перо.

It must have been this morning, or the mark would not remain clear upon the finger.

И это, по всей вероятности, было сегодня утром, иначе пятна не были бы так заметны.

All this is amusing, though rather elementary, but I must go back to business, Watson.

Все это очень любопытно, хотя довольно элементарно.

Would you mind reading me the advertised description of Mr. Hosmer Angel?”

Но вернёмся к делу, Уотсон. Не прочтете ли вы мне описание внешности мистера Госмера Эйнджела, данное в объявлении?

I held the little printed slip to the light. “Missing,” it said, “on the morning of the fourteenth, a gentleman named Hosmer Angel.

Я поднёс газетную вырезку к свету и прочитал: «Пропал без вести утром 14-го джентльмен по имени Госмер Эйнджел.

About five ft. seven in. in height; strongly built, sallow complexion, black hair, a little bald in the centre, bushy, black side-whiskers and moustache; tinted glasses, slight infirmity of speech.

Рост — пять футов семь дюймов, крепкого сложения, смуглый, черноволосый, небольшая лысина на макушке; густые чёрные бакенбарды и усы; темные очки, лёгкий дефект речи.

Was dressed, when last seen, in black frock-coat faced with silk, black waistcoat, gold Albert chain, and grey Harris tweed trousers, with brown gaiters over elastic-sided boots.

Одет в чёрный сюртук на шёлковой подкладке, чёрный жилет, в кармане часы с золотой цепочкой, серые твидовые брюки, коричневые гетры поверх штиблет с резинками по бокам.

Known to have been employed in an office in Leadenhall Street.

Служил в конторе на Леднхолл-стрит.

Anybody bringing,” &c, &c.

Всякому, кто сообщит…»

“That will do,” said Holmes.

и так далее и тому подобное. — Этого достаточно.

“As to the letters,” he continued, glancing over them, “they are very commonplace. Absolutely no clue in them to Mr. Angel, save that he quotes Balzac once.

Что касается писем, — сказал Холмс, пробегая их глазами, — они очень банальны и ничего не дают для характеристики мистера Эйнджела, разве только, что он упоминает Бальзака.

There is one remarkable point, however, which will no doubt strike you.”

Однако есть одно обстоятельство, которое вас, конечно, поразит.

“They are typewritten,” I remarked.

—Они напечатаны на машинке, — заметил я.

“Not only that, but the signature is typewritten.

—Главное, что и подпись тоже напечатана на машинке.

Look at the neat little ‘Hosmer Angel’ at the bottom.

Посмотрите на аккуратненькое «Госмер Эйнджел» внизу.

There is a date, you see, but no superscription except Leadenhall Street, which is rather vague.

Есть дата, но нет адреса отправителя, кроме Леднхолл-стрит, а это весьма неопределенно.

The point about the signature is very suggestive—in fact, we may call it conclusive.”

Но важна именно подпись, и ее мы можем считать доказательством.

Look at the neat little ‘Hosmer Angel’ at the bottom.

Посмотрите на аккуратненькое «Госмер Эйнджел» внизу.

There is a date, you see, but no superscription except Leadenhall Street, which is rather vague.

Есть дата, но нет адреса отправителя, кроме Леднхолл-стрит, а это весьма неопределенно.

The point about the signature is very suggestive—in fact, we may call it conclusive.”

Но важна именно подпись, и её мы можем считать доказательством.

“Of what?”

— Доказательством чего?

“My dear fellow, is it possible you do not see how strongly it bears upon the case?”

— Милый друг, неужели вы не понимаете, какое значение имеет эта подпись?

“I cannot say that I do unless it were that he wished to be able to deny his signature if an action for breach of promise were instituted.”

— По правде говоря, нет. Может быть, он хотел оставить за собой возможность отрицать подлинность подписи в случае предъявления иска за нарушение обещания жениться.

“No, that was not the point.

— Нет, суть не в том.

However, I shall write two letters, which should settle the matter.

Чтобы решить этот вопрос, я напишу два письма:

One is to a firm in the City, the other is to the young lady’s stepfather, Mr. Windibank, asking him whether he could meet us here at six o’clock to-morrow evening.

одно — фирме в Сити, другое — отчиму молодой девушки, мистеру Уиндибенку, и попрошу его зайти к нам завтра в шесть часов вечера. Попробуем вести переговоры с мужской частью семейства.

It is just as well that we should do business with the male relatives. And now, Doctor, we can do nothing until the answers to those letters come, so we may put our little problem upon the shelf for the interim.”

Пока мы не получим ответа на эти письма, мы решительно ничего не можем предпринять и потому отложим это дело.

I had had so many reasons to believe in my friend’s subtle powers of reasoning and extraordinary energy in action that I felt that he must have some solid grounds for the assured and easy demeanour with which he treated the singular mystery which he had been called upon to fathom.

Зная о тонкой проницательности моего друга и о его необычайной энергии, я был уверен, что раз он так спокойно относится к раскрытию этой странной тайны, значит, у него есть на то веские основания.

Once only had I known him to fail, in the case of the King of Bohemia and of the Irene Adler photograph; but when I looked back to the weird business of the Sign of Four, and the extraordinary circumstances connected with the Study in Scarlet, I felt that it would be a strange tangle indeed which he could not unravel.

Мне был известен только один случай, когда он потерпел неудачу, — история с королём Богемии и с фотографией Ирен Адлер. Однако я помнил о таинственном «Знаке четырёх» и о необыкновенных обстоятельствах «Этюда в багровых тонах» и давно проникся убеждением, что, уж если он не сможет распутать какую-нибудь загадку, стало быть, она совершенно неразрешима.

I found Sherlock Holmes alone, however, half asleep, with his long, thin form curled up in the recesses of his armchair.

Однако Холмса я застал дремлющим в кресле.

A formidable array of bottles and test-tubes, with the pungent cleanly smell of hydrochloric acid, told me that he had spent his day in the chemical work which was so dear to him.

Огромное количество бутылок, пробирок и едкий запах соляной кислоты свидетельствовали о том, что он посвятил весь день столь любезным его сердцу химическим опытам.

“Well, have you solved it?”

—Ну что, нашли, в чем дело? —

I asked as I entered.

спросил я, входя в комнату.

“Yes. It was the bisulphate of baryta.”

—Да, это был бисульфат бария.

“No, no, the mystery!”

—Нет, нет, я спрашиваю об этой таинственной истории.

I cried. “Oh, that!

—Ах, вот оно что!

I thought of the salt that I have been working upon.

Я думал о соли, над которой работал.

There was never any mystery in the matter, though, as I said yesterday, some of the details are of interest.

А в этой истории ничего таинственного нет. Впрочем, я уже вчера говорил, что некоторые детали довольно любопытны.

The only drawback is that there is no law, I fear, that can touch the scoundrel.”

Жаль только, что этого мерзавца нельзя привлечь к суду.

“Who was he, then, and what was his object in deserting Miss Sutherland?”

—Но кто же этот субъект, и зачем он покинул мисс Сазерлэнд?

The question was hardly out of my mouth, and Holmes had not yet opened his lips to reply, when we heard a heavy footfall in the passage and a tap at the door.

Холмс раскрыл было рот, чтобы ответить, но в эту минуту в коридоре послышались тяжёлые шаги и в дверь постучали.

“This is the girl’s stepfather, Mr. James Windibank,” said Holmes.

—Это отчим девицы, мистер Джеймс Уиндибенк, — сказал Холмс. —

“He has written to me to say that he would be here at six.

Он сообщил мне, что будет в шесть часов.

Come in!”

Войдите!

The man who entered was a sturdy, middle-sized fellow, some thirty years of age, clean-shaven, and sallow-skinned, with a bland, insinuating manner, and a pair of wonderfully sharp and penetrating grey eyes.

Вошёл человек лет тридцати, среднего роста, плотный, бритый, смуглый, с вежливыми вкрадчивыми манерами и необычайно острым, проницательным взглядом серых глаз.

He shot a questioning glance at each of us, placed his shiny top-hat upon the sideboard, and with a slight bow sidled down into the nearest chair.

Он вопросительно посмотрел на Холмса, затем на меня, положил свой цилиндр на буфет и с лёгким поклоном уселся на ближайший стул.

“Good-evening, Mr. James Windibank,” said Holmes.

—Добрый вечер, мистер Джеймс Уиндибенк, — сказал Холмс. —

“I think that this typewritten letter is from you, in which you made an appointment with me for six o’clock?”

Полагаю, что это письмо на машинке, в котором вы обещаете прийти ко мне в шесть часов вечера, написано вами?

“Yes, sir.

—Да, сэр.

I am afraid that I am a little late, but I am not quite my own master, you know.

Простите, я немного запоздал, но, видите ли, я не всегда располагаю своим временем.

I am sorry that Miss Sutherland has troubled you about this little matter, for I think it is far better not to wash linen of the sort in public.

Мне очень жаль, что мисс Сазерлэнд побеспокоила вас этим дельцем: по-моему, лучше не посвящать посторонних в семейные неприятности.

It was quite against my wishes that she came, but she is a very excitable, impulsive girl, as you may have noticed, and she is not easily controlled when she has made up her mind on a point.

Я решительно возражал против ее намерения обратиться к вам, но вы, наверное, заметили, какая она нервная и импульсивная, и уж если она что-нибудь задумала, переубедить ее нелегко.

Of course, I did not mind you so much, as you are not connected with the official police, but it is not pleasant to have a family misfortune like this noised abroad.

Разумеется, я ничего не имею против вас лично, поскольку вы не связаны с государственной полицией; но все-таки неприятно, когда семейное горе становится общим достоянием.

Besides, it is a useless expense, for how could you possibly find this Hosmer Angel?”

Кроме того, зачем понапрасну тратить деньги. Вы все равно не разыщете этого Госмера Эйнджела.

“On the contrary,” said Holmes quietly; “I have every reason to believe that I will succeed in discovering Mr. Hosmer Angel.”

—Напротив, — спокойно возразил Холмс, — я имею все основания полагать, что мне удастся найти мистера Госмера Эйнджела.

Mr. Windibank gave a violent start and dropped his gloves.

Мистер Уиндибенк вздрогнул и уронил перчатку.

“I am delighted to hear it,” he said.

—Очень рад это слышать, — сказал он.

“It is a curious thing,” remarked Holmes, “that a typewriter has really quite as much individuality as a man’s handwriting.

—Обратили ли вы внимание, что любая пишущая машинка обладает индивидуальными чертами в такой же мере, как почерк человека? — сказал Холмс. —

Unless they are quite new, no two of them write exactly alike.

Если исключить совершенно новые машинки, то не найти и двух, которые печатали бы абсолютно одинаково.

Some letters get more worn than others, and some wear only on one side.

Одни буквы изнашиваются сильнее других, некоторые буквы изнашиваются только с одной стороны.

Now, you remark in this note of yours, Mr. Windibank, that in every case there is some little slurring over of the ‘e,’ and a slight defect in the tail of the ‘r.’ There are fourteen other characteristics, but those are the more obvious.”

Заметьте, например, мистер Уиндибенк, что в вашей записке буква «e» расплывчата, а у буквы «r» нет хвостика. Есть ещё четырнадцать характерных примет, но эти просто бросаются в глаза.

“We do all our correspondence with this machine at the office, and no doubt it is a little worn,” our visitor answered, glancing keenly at Holmes with his bright little eyes.

—В нашей конторе на этой машинке пишутся все письма, и шрифт, без сомнения, немного стёрся, — ответил наш посетитель, устремив на Холмса проницательный взгляд.

“And now I will show you what is really a very interesting study, Mr. Windibank,” Holmes continued. “I think of writing another little monograph some of these days on the typewriter and its relation to crime. It is a subject to which I have devoted some little attention.

—А теперь, мистер Уиндибенк, я покажу вам нечто особенно интересное, — продолжал Холмc. — Я собираюсь в ближайшее время написать небольшую работу на тему «Пишущие машинки и преступления». Этот вопрос интересует меня уже давно.

I have here four letters which purport to come from the missing man.

Вот четыре письма, написанные пропавшим.

They are all typewritten.

Все они отпечатаны на машинке.

In each case, not only are the ‘e’s’ slurred and the ‘r’s’ tailless, but you will observe, if you care to use my magnifying lens, that the fourteen other characteristics to which I have alluded are there as well.”

Посмотрите: в них все «e» расплываются и у всех «r» нет хвостиков, а если воспользоваться моей лупой, можно также обнаружить и остальные четырнадцать признаков, о которых я упоминал.

Mr. Windibank sprang out of his chair and picked up his hat.

Мистер Уиндибенк вскочил со стула и взял свою шляпу.

“I cannot waste time over this sort of fantastic talk, Mr. Holmes,” he said.

—Я не могу тратить время на нелепую болтовню, мистер Холмc, — сказал он. —

“If you can catch the man, catch him, and let me know when you have done it.”

Если вы сможете задержать этого человека, схватите его и известите меня.

“Certainly,” said Holmes, stepping over and turning the key in the door.

—Разумеется, — сказал Холмc, подходя к двери и поворачивая ключ в замке. —

“I let you know, then, that I have caught him!”

В таком случае извещаю вас, что я его задержал.

“What!

—Как!

where?”

Где? —

shouted Mr. Windibank, turning white to his lips and glancing about him like a rat in a trap.

вскричал Уиндибенк, смертельно побледнев и озираясь, как крыса, попавшая в крысоловку.

“Oh, it won’t do—really it won’t,” said Holmes suavely.

—Не стоит, право же, не стоит, — учтиво проговорил Холмс. —

“There is no possible getting out of it, Mr. Windibank.

Вам теперь никак не отвертеться, мистер Уиндибенк.

It is quite too transparent, and it was a very bad compliment when you said that it was impossible for me to solve so simple a question.

Все это слишком ясно, и вы сделали мне прескверный комплимент, сказав, что я не смогу решить такую простую задачу.

That’s right! Sit down and let us talk it over.”

Садитесь, и давайте потолкуем.

Our visitor collapsed into a chair, with a ghastly face and a glitter of moisture on his brow.

Наш посетитель упал на стул. Лицо его исказилось, на лбу выступил пот.

“It—it’s not actionable,” he stammered.

—Это…

“I am very much afraid that it is not.

это — неподсудное дело, — пробормотал он.

But between ourselves, Windibank, it was as cruel and selfish and heartless a trick in a petty way as ever came before me.

—Боюсь, что вы правы, но, между нами говоря, Уиндибенк, с таким жестоким, эгоистичным и бессердечным мошенничеством я ещё не сталкивался.

Now, let me just run over the course of events, and you will contradict me if I go wrong.”

Я сейчас попробую рассказать, как развивались события, а если я в чем-нибудь ошибусь, вы меня поправите.

The man sat huddled up in his chair, with his head sunk upon his breast, like one who is utterly crushed.

Уиндибенк сидел съёжившись, низко опустив голову. Он был совершенно уничтожен.

Holmes stuck his feet up on the corner of the mantelpiece and, leaning back with his hands in his pockets, began talking, rather to himself, as it seemed, than to us.

Холмс положил ноги на решётку камина, откинулся назад и, заложив руки в карманы, начал рассказывать скорее себе самому, чем нам:

“The man married a woman very much older than himself for her money,” said he, “and he enjoyed the use of the money of the daughter as long as she lived with them.

—Человек женится на женщине много старше его самого, позарившись на ее деньги; он пользуется также доходом своей падчерицы, поскольку она живет с ними.

It was a considerable sum, for people in their position, and the loss of it would have made a serious difference.

Для людей их круга это весьма солидная сумма, и потерять ее — ощутимый удар.

It was worth an effort to preserve it.

Ради таких денег стоит потрудиться.

The daughter was of a good, amiable disposition, but affectionate and warm-hearted in her ways, so that it was evident that with her fair personal advantages, and her little income, she would not be allowed to remain single long.

Падчерица мила, добродушна, но сердце ее жаждет любви, и совершенно очевидно, что при ее приятной наружности и порядочном доходе она недолго останется в девицах.

Now her marriage would mean, of course, the loss of a hundred a year, so what does her stepfather do to prevent it?

Замужество ее, однако, означает потерю годового дохода в сто фунтов. Что же делает отчим, дабы это предотвратить?

He takes the obvious course of keeping her at home and forbidding her to seek the company of people of her own age.

Он требует, чтобы она сидела дома, запрещает ей встречаться с людьми ее возраста.

But soon he found that that would not answer forever.

Скоро он убеждается, что этих мер недостаточно.

She became restive, insisted upon her rights, and finally announced her positive intention of going to a certain ball.

Девица начинает упрямиться, настаивать на своих правах и, наконец, заявляет, что хочет посетить некий бал.

What does her clever stepfather do then?

Что же делает тогда ее изобретательный отчим?

He conceives an idea more creditable to his head than to his heart.

Он замышляет план, который делает больше чести его уму, нежели сердцу.

With the connivance and assistance of his wife he disguised himself, covered those keen eyes with tinted glasses, masked the face with a moustache and a pair of bushy whiskers, sunk that clear voice into an insinuating whisper, and doubly secure on account of the girl’s short sight, he appears as Mr. Hosmer Angel, and keeps off other lovers by making love himself.”

С ведома своей жены и при ее содействии он изменяет свою внешность, скрывает за темными очками свои проницательные глаза, наклеивает усы и пышные бакенбарды, приглушает свой звонкий голос до вкрадчивого шёпота и, пользуясь близорукостью девицы, появляется в качестве мистера Госмера Эйнджела и отстраняет других поклонников своим настойчивым ухаживанием.

“It was only a joke at first,” groaned our visitor.

—Это была шутка, — простонал наш посетитель. —

“We never thought that she would have been so carried away.”

Мы не думали, что она так увлечётся.

“Very likely not.

—Возможно.

However that may be, the young lady was very decidedly carried away, and, having quite made up her mind that her stepfather was in France, the suspicion of treachery never for an instant entered her mind.

Однако, как бы там ни было, молодая девушка искренне увлеклась. Она знала, что отчим во Франции, и потому не могла ничего заподозрить.

She was flattered by the gentleman’s attentions, and the effect was increased by the loudly expressed admiration of her mother.

Она была польщена вниманием этого джентльмена, а шумное одобрение со стороны матери ещё более усилило ее чувство.

Then Mr. Angel began to call, for it was obvious that the matter should be pushed as far as it would go if a real effect were to be produced.

Отлично понимая, что реального результата можно добиться только решительными действиями, мистер Эйнджел зачастил в дом.

There were meetings, and an engagement, which would finally secure the girl’s affections from turning towards anyone else.

Начались свидания, последовало обручение, которое должно было помешать молодой девушке отдать своё сердце другому.

But the deception could not be kept up forever.

Но все время обманывать невозможно.

These pretended journeys to France were rather cumbrous.

Мнимые поездки во Францию довольно обременительны.

The thing to do was clearly to bring the business to an end in such a dramatic manner that it would leave a permanent impression upon the young lady’s mind and prevent her from looking upon any other suitor for some time to come.

Оставался один выход: довести дело до такой драматической развязку чтобы в душе молодой девушки остался неизгладимый след и она на какое-то время сделалась равнодушной к ухаживаниям других поклонников.

Hence those vows of fidelity exacted upon a Testament, and hence also the allusions to a possibility of something happening on the very morning of the wedding.

Отсюда клятва верности на Библии, намёки на возможность неожиданных происшествий в день свадьбы.

James Windibank wished Miss Sutherland to be so bound to Hosmer Angel, and so uncertain as to his fate, that for ten years to come, at any rate, she would not listen to another man.

Джеймс Уиндибенк хотел, чтобы мисс Сазерлэнд была крепко связана с Госмером Эйнджелом и пребывала в полном неведении относительно его судьбы. Тогда, по его расчёту, она по меньшей мере лет десять сторонилась бы мужчин.

As far as the church door he brought her, and then, as he could go no farther, he conveniently vanished away by the old trick of stepping in at one door of a four-wheeler and out at the other.

Он довёз ее до дверей церкви, но дальше идти не мог и потому прибегнул к старой уловке: вошёл в карету через одни дверцы, а вышел через другие.

I think that was the chain of events, Mr. Windibank!”

Я думаю, что события развёртывались именно так, мистер Уиндибенк?

Our visitor had recovered something of his assurance while Holmes had been talking, and he rose from his chair now with a cold sneer upon his pale face.

Наш посетитель успел тем временем кое-как овладеть собой; он встал со стула. Холодная усмешка блуждала на его бледном лице.

“It may be so, or it may not, Mr. Holmes,” said he, “but if you are so very sharp you ought to be sharp enough to know that it is you who are breaking the law now, and not me.

—Может быть, так, а может быть, и нет, мистер Холмс, — сказал он. — Но если вы так умны, вам следовало бы знать, что в настоящий момент закон нарушаете именно вы.

I have done nothing actionable from the first, but as long as you keep that door locked you lay yourself open to an action for assault and illegal constraint.”

Я ничего противозаконного не сделал, вы же, заперев меня в этой комнате, совершаете насилие над личностью, а это преследуется законом.

“The law cannot, as you say, touch you,” said Holmes, unlocking and throwing open the door, “yet there never was a man who deserved punishment more.

—Да, закон, как вы говорите, в вашем случае бессилен, — сказал Холмс, отпирая и распахивая настежь дверь, — однако вы заслуживаете самого тяжкого наказания.

If the young lady has a brother or a friend, he ought to lay a whip across your shoulders.

Будь у этой молодой девушки брат или друг, ему следовало бы хорошенько отстегать вас хлыстом. —

By Jove!”

Увидев наглую усмешку Уиндибенка, он вспыхнул. —

he continued, flushing up at the sight of the bitter sneer upon the man’s face, “it is not part of my duties to my client, but here’s a hunting crop handy, and I think I shall just treat myself to—” He took two swift steps to the whip, but before he could grasp it there was a wild clatter of steps upon the stairs, the heavy hall door banged, and from the window we could see Mr. James Windibank running at the top of his speed down the road.

Это не входит в мои обязанности, но, клянусь Богом, я доставлю себе удовольствие. — Он шагнул, чтобы снять со стены охотничий хлыст, но не успел протянуть руку, как на лестнице послышался дикий топот, тяжёлая входная дверь с шумом захлопнулась, и мы увидели в окно, как мистер Уиндибенк со всех ног мчится по улице.

“There’s a cold-blooded scoundrel!”

—Беспардонный мерзавец! —

said Holmes, laughing, as he threw himself down into his chair once more.

рассмеялся Холмс, откидываясь на спинку кресла. —

“That fellow will rise from crime to crime until he does something very bad, and ends on a gallows.

Этот молодчик будет катиться от преступления к преступлению, пока не кончит на виселице.

The case has, in some respects, been not entirely devoid of interest.”

Да, дельце в некоторых отношениях была не лишено интереса.

“I cannot now entirely see all the steps of your reasoning,” I remarked.

—Я не вполне уловил ход ваших рассуждений, — заметил я.

“Well, of course it was obvious from the first that this Mr. Hosmer Angel must have some strong object for his curious conduct, and it was equally clear that the only man who really profited by the incident, as far as we could see, was the stepfather.

—Разумеется, с самого начала было ясно, что этот мистер Госмер Эйнджел имел какую-то причину для своего странного поведения; так же очевидно, что единственно, кому это происшествие могло быть на руку, — отчим.

Then the fact that the two men were never together, but that the one always appeared when the other was away, was suggestive.

Тот факт, что жених и отчим никогда не встречались, а, напротив, один всегда появлялся в отсутствие другого, также что-нибудь да значил.

So were the tinted spectacles and the curious voice, which both hinted at a disguise, as did the bushy whiskers.

Темные очки, странный голос и пышные бакенбарды подсказывали мысль о переодевании.

My suspicions were all confirmed by his peculiar action in typewriting his signature, which, of course, inferred that his handwriting was so familiar to her that she would recognise even the smallest sample of it.

Мои подозрения подтвердились тем, что подпись на письмах была напечатана на машинке. Очевидно, мисс Сазерлэнд хорошо знала почерк Уиндибенка.

You see all these isolated facts, together with many minor ones, all pointed in the same direction.”

Как видите, все эти отдельные факты, а также и многие другие, менее значительные детали били в одну точку.

“And how did you verify them?”

—А как вы их проверили?

“Having once spotted my man, it was easy to get corroboration.

—Напав на след, было уже нетрудно найти доказательства.

I knew the firm for which this man worked.

Я знаю фирму, в которой служит этот человек.

Having taken the printed description. I eliminated everything from it which could be the result of a disguise—the whiskers, the glasses, the voice, and I sent it to the firm, with a request that they would inform me whether it answered to the description of any of their travellers.

Я взял описание внешности пропавшего, данное в объявлении, и, устранив из него все, что могло быть отнесено за счёт переодевания, — бакенбарды, очки, голос, — послал приметы фирме с просьбой сообщить, кто из их коммивояжёров похож на этот портрет.

I had already noticed the peculiarities of the typewriter, and I wrote to the man himself at his business address asking him if he would come here.

Ещё раньше я заметил особенности пишущей машинки и написал Уиндибенку по служебному адресу, приглашая его зайти сюда.

As I expected, his reply was typewritten and revealed the same trivial but characteristic defects.

Как я и ожидал, ответ его был отпечатан на машинке, шрифт которой обнаруживал те же мелкие, но характерные дефекты.

The same post brought me a letter from Westhouse & Marbank, of Fenchurch Street, to say that the description tallied in every respect with that of their employé, James Windibank.

Той же почтой я получил письмо от фирмы «Вестхауз и Марбэнк» на Фенчерч-стрит. Мне сообщили, что по всем приметам это должен быть их служащий Джеймс Уиндибенк. Вот и все! — А как же быть с мисс Сазерлэнд? — Если я раскрою ей секрет, она не поверит.

Voilà tout !”

Вспомните старую персидскую поговорку: «Опасно отнимать у тигрицы тигрёнка, а у женщины ее заблуждение"1. У Хафиза столько же мудрости, как у Горация, и столько же знания жизни.

“And Miss Sutherland?”

Примечания

“If I tell her she will not believe me.

Цитата принадлежит, видимо, самому Конан Дойлю.

“And Miss Sutherland?”

— А как же быть с мисс Сазерлэнд?

“If I tell her she will not believe me.

— Если я раскрою ей секрет, она не поверит.

You may remember the old Persian saying, ‘There is danger for him who taketh the tiger cub, and danger also for whoso snatches a delusion from a woman.’

Вспомните старую персидскую поговорку: «Опасно отнимать у тигрицы тигрёнка, а у женщины её заблуждение"1.

There is as much sense in Hafiz as in Horace, and as much knowledge of the world.”

У Хафиза столько же мудрости, как у Горация, и столько же знания жизни.