“Holmes,” said I as I stood one morning in our bow-window looking down the street, “here is a madman coming along.

— Посмотрите-ка, Холмс, — сказал я. — Какой-то сумасшедший бежит. Не понимаю, как родные отпускают такого без присмотра.

It seems rather sad that his relatives should allow him to come out alone.”

Я стоял у сводчатого окна нашей комнаты и глядел вниз, на Бейкер-стрит.

My friend rose lazily from his armchair and stood with his hands in the pockets of his dressing-gown, looking over my shoulder.

Холмс лениво поднялся с кресла, встал у меня за спиной и, засунув руки в карманы халата, взглянул в окно.

It was a bright, crisp February morning, and the snow of the day before still lay deep upon the ground, shimmering brightly in the wintry sun.

Было ясное февральское утро. Выпавший вчера снег лежал плотным слоем, сверкая в лучах зимнего солнца.

Down the centre of Baker Street it had been ploughed into a brown crumbly band by the traffic, but at either side and on the heaped-up edges of the footpaths it still lay as white as when it fell.

На середине улицы снег превратился в бурую грязную массу, но по обочинам он оставался белым, как будто только что выпал.

The grey pavement had been cleaned and scraped, but was still dangerously slippery, so that there were fewer passengers than usual.

Хотя тротуары уже очистили, было все же очень скользко, и пешеходов на улице было меньше, чем обычно.

Indeed, from the direction of the Metropolitan Station no one was coming save the single gentleman whose eccentric conduct had drawn my attention.

Сейчас на улице на всем протяжении от станции подземки до нашего дома находился только один человек. Его эксцентричное поведение и привлекло моё внимание.

He was a man of about fifty, tall, portly, and imposing, with a massive, strongly marked face and a commanding figure.

Это был мужчина лет пятидесяти, высокий, солидный, с широким энергичным лицом и представительной фигурой.

He was dressed in a sombre yet rich style, in black frock-coat, shining hat, neat brown gaiters, and well-cut pearl-grey trousers.

Одет он был богато, но не броско: блестящий цилиндр, темный сюртук из дорогого материала, хорошо сшитые светло-серые брюки и коричневые гетры.

Yet his actions were in absurd contrast to the dignity of his dress and features, for he was running hard, with occasional little springs, such as a weary man gives who is little accustomed to set any tax upon his legs.

Однако все его поведение решительно не соответствовало его внешности и одежде.

As he ran he jerked his hands up and down, waggled his head, and writhed his face into the most extraordinary contortions.

Он бежал, то и дело подскакивая, как человек, не привыкший к физическим упражнениям, размахивал руками, вертел головой, лицо его искажалось гримасами.

“What on earth can be the matter with him?”

—Что с ним? —

I asked. “

недоумевал я. —

“He is looking up at the numbers of the houses.”

Он, кажется, ищет какой-то дом.

“I believe that he is coming here,” said Holmes, rubbing his hands.

—Я думаю, что он спешит сюда, — сказал Холмс, потирая руки.

“Here?”

—Сюда?

“Yes; I rather think he is coming to consult me professionally.

—Да. Полагаю, ему нужно посоветоваться со мной.

I think that I recognise the symptoms. Ha!

Все признаки налицо.

did I not tell you?”

Ну, прав я был или нет?

As he spoke, the man, puffing and blowing, rushed at our door and pulled at our bell until the whole house resounded with the clanging.

В это время незнакомец, тяжело дыша, кинулся к нашей двери и принялся судорожно дёргать колокольчик, огласив звоном весь дом.

A few moments later he was in our room, still puffing, still gesticulating, but with so fixed a look of grief and despair in his eyes that our smiles were turned in an instant to horror and pity.

Через минуту он вбежал в комнату, едва переводя дух и жестикулируя. В глазах у него затаилось такое горе и отчаяние, что наши улыбки погасли и насмешка уступила место глубокому сочувствию и жалости.

For a while he could not get his words out, but swayed his body and plucked at his hair like one who has been driven to the extreme limits of his reason.

Сначала он не мог вымолвить ни слова, только раскачивался взад и вперёд и хватал себя за голову, как человек, доведённый до грани сумасшествия.

Then, suddenly springing to his feet, he beat his head against the wall with such force that we both rushed upon him and tore him away to the centre of the room.

Вдруг он бросился к стене и ударился о нее головой. Мы кинулись к нашему посетителю и оттащили его на середину комнаты.

Sherlock Holmes pushed him down into the easy-chair and, sitting beside him, patted his hand and chatted with him in the easy, soothing tones which he knew so well how to employ.

Холмс усадил несчастного в кресло, сам сел напротив и, похлопав его по руке, заговорил так мягко и успокаивающе, как никто, кроме него, не умел.

“You have come to me to tell your story, have you not?”

—Вы пришли ко мне, чтобы рассказать, что с вами случилось? —

said he. “

сказал он. —

“You are fatigued with your haste.

Вы утомились от быстрой ходьбы.

Pray wait until you have recovered yourself, and then I shall be most happy to look into any little problem which you may submit to me.”

Успокойтесь, придите в себя, и я с радостью выслушаю вас, что вы имеете сказать.

The man sat for a minute or more with a heaving chest, fighting against his emotion.

Незнакомцу потребовалась минута или больше того, чтобы отдышаться и побороть волнение.

Then he passed his handkerchief over his brow, set his lips tight, and turned his face towards us.

Наконец он провёл платком по лбу, решительно сжал губы и повернулся к нам.

“No doubt you think me mad?”

—Вы, конечно, сочли меня за сумасшедшего? —

said he.

спросил он.

“I see that you have had some great trouble,” responded Holmes.

—Нет, но я вижу, что с вами стряслась беда, — ответил Холмс.

“God knows I have!—

—Да, видит Бог!

!—a trouble which is enough to unseat my reason, so sudden and so terrible is it.

Беда такая неожиданная и страшная, что можно сойти с ума.

Public disgrace I might have faced, although I am a man whose character has never yet borne a stain.

Я вынес бы бесчестье, хотя на моей совести нет ни единого пятнышка.

Private affliction also is the lot of every man; but the two coming together, and in so frightful a form, have been enough to shake my very soul.

Личное несчастье — это случается с каждым. Но одновременно и то и другое, да ещё в такой ужасной форме!

Besides, it is not I alone.

Кроме того, это касается не только меня.

The very noblest in the land may suffer unless some way be found out of this horrible affair.”

Если не будет немедленно найден выход из моего бедственного положения, может пострадать одна из знатнейших персон нашей страны.

“Pray compose yourself, sir,” said Holmes, “and let me have a clear account of who you are and what it is that has befallen you.”

—Успокойтесь, сэр, прошу вас, — сказал Холмс. — Расскажите, кто вы и что с вами случилось.

“My name,” answered our visitor, “is probably familiar to your ears.

—Моё имя, возможно, известно вам, — проговорил посетитель. —

I am Alexander Holder, of the banking firm of Holder & Stevenson, of Threadneedle Street.”

Я Александр Холдер из банкирского дома «Холдер и Стивенсон» на Тренидл-стрит.

The name was indeed well known to us as belonging to the senior partner in the second largest private banking concern in the City of London.

Действительно, имя было хорошо знакомо нам; оно принадлежало старшему компаньону второй по значению банкирской фирмы в Лондоне.

What could have happened, then, to bring one of the foremost citizens of London to this most pitiable pass?

Что же привело в такое жалкое состояние одного из виднейших граждан столицы? Мы с нетерпением ждали ответа на этот вопрос.

We waited, all curiosity, until with another effort he braced himself to tell his story.

Огромным усилием воли Холдер взял себя в руки и приступил к рассказу.

“I feel that time is of value,” said he; “that is why I hastened here when the police inspector suggested that I should secure your co-operation.

—Я понимаю, что нельзя терять ни минуты. Как только полицейский инспектор порекомендовал мне обратиться к вам, я немедленно поспешил сюда.

I came to Baker Street by the Underground and hurried from there on foot, for the cabs go slowly through this snow.

Я добрался до Бейкер-стрит подземкой и всю дорогу от станции бежал: по такому снегу кэбы движутся очень медленно.

That is why I was so out of breath, for I am a man who takes very little exercise.

Я вообще мало двигаюсь и потому так запыхался.

I feel better now, and I will put the facts before you as shortly and yet as clearly as I can.

Но сейчас мне стало лучше, и я постараюсь изложить все факты как можно короче и яснее.

“It is, of course, well known to you that in a successful banking business as much depends upon our being able to find remunerative investments for our funds as upon our increasing our connection and the number of our depositors.

Вам, конечно, известно, что в банковском деле очень многое зависит от умения удачно вкладывать средства и в то же время расширять клиентуру.

One of our most lucrative means of laying out money is in the shape of loans, where the security is unimpeachable.

Один из наиболее выгодных способов инвестирования средств — выдача ссуд под солидное обеспечение.

We have done a good deal in this direction during the last few years, and there are many noble families to whom we have advanced large sums upon the security of their pictures, libraries, or plate.

За последние годы мы немало успели в этом отношении. Мы ссужаем крупными суммами знатные семейства под обеспечение картинами, фамильными библиотеками, сервизами.

“Yesterday morning I was seated in my office at the bank when a card was brought in to me by one of the clerks.

Вчера утром я сидел в своём кабинете в банке, и кто-то из клерков принёс мне визитную карточку.

I started when I saw the name, for it was that of none other than—well, perhaps even to you I had better say no more than that it was a name which is a household word all over the earth—one of the highest, noblest, most exalted names in England.

Я вздрогнул, прочитав имя, потому что это был не кто иной, как... Впрочем, пожалуй, даже вам я не решусь его назвать. Это имя известно всему миру; имя одной из самых высокопоставленных и знатных особ Англии.

I was overwhelmed by the honour and attempted, when he entered, to say so, but he plunged at once into business with the air of a man who wishes to hurry quickly through a disagreeable task.

Я был ошеломлён оказанной мне честью, и когда он вошёл, хотел было выразить свои чувства высокому посетителю. Но он прервал меня: ему, видно, хотелось как можно быстрее уладить неприятное для него дело.

“‘Mr. Holder,’ said he, ‘I have been informed that you are in the habit of advancing money.’

—Мистер Холдер, я слышал, что вы предоставляете ссуды.

“‘The firm does so when the security is good.’ I answered.

—Да. Фирма даёт ссуды под надёжные гарантии, — отвечал я.

“‘It is absolutely essential to me,’ said he, ‘that I should have £ 50,000 at once.

—Мне совершенно необходимы пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, и притом немедленно, — заявил он. —

I could, of course, borrow so trifling a sum ten times over from my friends, but I much prefer to make it a matter of business and to carry out that business myself.

Конечно, такую небольшую сумму я мог бы одолжить у своих друзей, но я предпочитаю сделать этот заем в деловом порядке.

In my position you can readily understand that it is unwise to place one’s self under obligations.’

И я вынужден сам заниматься этим. Вы, конечно, понимаете, что человеку моего положения неудобно вмешивать в это дело посторонних.

“‘For how long, may I ask, do you want this sum?’

—Позвольте узнать, на какой срок вам нужны деньги? —

I asked.

осведомился я.

“‘Next Monday I have a large sum due to me, and I shall then most certainly repay what you advance, with whatever interest you think it right to charge.

—В будущий понедельник мне вернут крупную сумму денег, и я погашу вашу ссуду с уплатой любого процента.

But it is very essential to me that the money should be paid at once.’ “‘I should be happy to advance it without further parley from my own private purse,’ said I, ‘were it not that the strain would be rather more than it could bear.

Но мне крайне важно получить деньги сразу.

If, on the other hand, I am to do it in the name of the firm, then in justice to my partner I must insist that, even in your case, every businesslike precaution should be taken.’

—Я был бы счастлив безоговорочно дать вам деньги из своих личных средств, но это довольно крупная сумма, так что придётся сделать это от имени фирмы. Элементарная справедливость по отношению к моему компаньону требует, чтобы я принял меры деловой предосторожности.

“‘I should much prefer to have it so,’ said he, raising up a square, black morocco case which he had laid beside his chair. ‘

—Иначе и быть не может, — сказал он и взял в руки квадратный футляр чёрного сафьяна, который перед тем положил на стол возле себя. —

‘You have doubtless heard of the Beryl Coronet?’

Вы, конечно, слышали о знаменитой берилловой диадеме?

“‘One of the most precious public possessions of the empire,’ said I.

—Разумеется. Это — национальное достояние.

“‘Precisely.’

—Совершенно верно. —

He opened the case, and there, imbedded in soft, flesh-coloured velvet, lay the magnificent piece of jewellery which he had named. ‘

Он открыл футляр — на мягком розовом бархате красовалось великолепнейшее произведение ювелирного искусства.

‘There are thirty-nine enormous beryls,’ said he, ‘and the price of the gold chasing is incalculable.

—В диадеме тридцать девять крупных бериллов, — сказал он. — Ценность золотой оправы не поддаётся исчислению.

The lowest estimate would put the worth of the coronet at double the sum which I have asked.

Самая минимальная ее стоимость вдвое выше нужной мне суммы.

I am prepared to leave it with you as my security.’

Я готов оставить диадему у вас.

“I took the precious case into my hands and looked in some perplexity from it to my illustrious client.

Я взял в руки футляр с драгоценной диадемой и с некоторым колебанием поднял глаза на своего именитого посетителя.

“‘You doubt its value?’

—Вы сомневаетесь в ценности диадемы? —

he asked.

улыбнулся он.

“‘Not at all. I only doubt—’

—О, что вы, я сомневаюсь лишь...

“‘The propriety of my leaving it.

--...удобно ли мне оставить эту диадему вам?

You may set your mind at rest about that.

Можете не беспокоиться.

I should not dream of doing so were it not absolutely certain that I should be able in four days to reclaim it.

Мне эта мысль и в голову не пришла, не будь я абсолютно убеждён, что через четыре дня получу диадему обратно.

It is a pure matter of form.

Пустая формальность!

Is the security sufficient?’

Ну, а само обеспечение вы считаете удовлетворительным?

“‘Ample.’

—Вполне.

“‘You understand, Mr. Holder, that I am giving you a strong proof of the confidence which I have in you, founded upon all that I have heard of you.

—Вы, разумеется, понимаете, мистер Холдер, что мой поступок — свидетельство глубочайшего доверия, которое я питаю к вам. Это доверие основано на том, что я знаю о вас.

I rely upon you not only to be discreet and to refrain from all gossip upon the matter but, above all, to preserve this coronet with every possible precaution because I need not say that a great public scandal would be caused if any harm were to befall it.

Я рассчитываю на вашу скромность, на то, что вы воздержитесь от каких-либо разговоров о диадеме. Прошу вас также беречь ее особенно тщательно, так как любое повреждение вызовет скандал.

Any injury to it would be almost as serious as its complete loss, for there are no beryls in the world to match these, and it would be impossible to replace them.

Оно повлечёт почти такие же катастрофические последствия, как и пропажа диадемы. В мире больше нет таких бериллов, и, если потеряется хоть один, возместить его будет нечем.

I leave it with you, however, with every confidence, and I shall call for it in person on Monday morning.’

Но я доверяю вам и со спокойной душой оставляю у вас диадему. Я вернусь за нею лично в понедельник утром.

“Seeing that my client was anxious to leave, I said no more but, calling for my cashier, I ordered him to pay over fifty £ 1000 notes.

Видя, что мой клиент спешит, я без дальнейших разговоров вызвал кассира и распорядился выдать пятьдесят банковских билетов по тысяче фунтов стерлингов.

When I was alone once more, however, with the precious case lying upon the table in front of me, I could not but think with some misgivings of the immense responsibility which it entailed upon me.

Оставшись один и разглядывая драгоценность, лежащую на моем письменном столе, я подумал об огромной ответственности, которую принял на себя.

There could be no doubt that, as it was a national possession, a horrible scandal would ensue if any misfortune should occur to it.

В случае пропажи диадемы, несомненно, разразится невероятный скандал: ведь она достояние нации!

I already regretted having ever consented to take charge of it.

Я даже начал сожалеть, что впутался в это дело.

However, it was too late to alter the matter now, so I locked it up in my private safe and turned once more to my work.

Но сейчас уже ничего нельзя было изменить. Я запер диадему в свой личный сейф и вернулся к работе.

“When evening came I felt that it would be an imprudence to leave so precious a thing in the office behind me.

Когда настал вечер, я подумал, что было бы опрометчиво оставлять в банке такую драгоценность. Кому не известны случаи взлома сейфов?

Bankers’ safes had been forced before now, and why should not mine be?

А вдруг взломают и мой?

If so, how terrible would be the position in which I should find myself!

В каком ужасном положении я окажусь, случись такая беда!

I determined, therefore, that for the next few days I would always carry the case backward and forward with me, so that it might never be really out of my reach.

И я решил держать диадему при себе.

With this intention, I called a cab and drove out to my house at Streatham, carrying the jewel with me.

Затем я вызвал кэб и поехал домой в Стритем с футляром в кармане.

I did not breathe freely until I had taken it upstairs and locked it in the bureau of my dressing-room.

Я не мог успокоиться, пока не поднялся к себе наверх и не запер диадему в бюро в комнате, смежной с моей спальней.

“And now a word as to my household, Mr. Holmes, for I wish you to thoroughly understand the situation.

А теперь два слова о людях, живущих в моем доме. Я хочу, чтобы вы, мистер Холмс, полностью ознакомились с положением дел.

My groom and my page sleep out of the house, and may be set aside altogether.

Мой конюх и мальчик-слуга — приходящие работники, поэтому о них можно не говорить.

I have three maid-servants who have been with me a number of years and whose absolute reliability is quite above suspicion.

У меня три горничные, работающие уже много лет, и их абсолютная честность не вызывает ни малейшего сомнения.

Another, Lucy Parr, the second waiting-maid, has only been in my service a few months.

Четвёртая — Люси Парр, официантка, живет у нас только несколько месяцев.

She came with an excellent character, however, and has always given me satisfaction.

Она поступила с прекрасной рекомендацией и вполне справляется со своей работой.

She is a very pretty girl and has attracted admirers who have occasionally hung about the place.

Люси — хорошенькая девушка, у нее есть поклонники, которые слоняются возле дома.

That is the only drawback which we have found to her, but we believe her to be a thoroughly good girl in every way.

Это — единственное, что мне не нравится. Впрочем, я считаю ее вполне порядочной девушкой во всех отношениях.

“So much for the servants.

Вот и все, что касается слуг.

My family itself is so small that it will not take me long to describe it.

Моя собственная семья так немногочисленна, что мне не придётся много о ней говорить.

I am a widower and have an only son, Arthur.

Я вдовец и имею единственного сына Артура.

He has been a disappointment to me, Mr. Holmes—a grievous disappointment.

К великому моему огорчению, он обманул мои надежды.

I have no doubt that I am myself to blame.

Нет ни малейшего сомнения, что виноват я сам.

People tell me that I have spoiled him.

Говорят, я избаловал его.

Very likely I have.

Очень может быть.

When my dear wife died I felt that he was all I had to love.

Когда скончалась жена, я понял, что теперь сын — моя единственная привязанность.

I could not bear to see the smile fade even for a moment from his face.

Я не мог ему отказать ни в чем, я совершенно не мог выносить даже малейшего его неудовольствия.

I have never denied him a wish. Perhaps it would have been better for both of us had I been sterner, but I meant it for the best.

Может быть, для нас обоих было бы лучше, будь я с ним хоть чуточку построже.

“It was naturally my intention that he should succeed me in my business, but he was not of a business turn.

Но в то время я думал иначе. Естественно, я мечтал, что Артур когда-нибудь сменит меня в моем деле. Однако у него не оказалось никакой склонности к этому.

He was wild, wayward, and, to speak the truth, I could not trust him in the handling of large sums of money.

Он стал необузданным, своенравным, и, говоря по совести, я не мог доверить ему большие деньги.

When he was young he became a member of an aristocratic club, and there, having charming manners, he was soon the intimate of a number of men with long purses and expensive habits.

Юношей он вступил в аристократический клуб, а позже благодаря обаятельным манерам стал своим человеком в кругу самых богатых и расточительных людей.

He learned to play heavily at cards and to squander money on the turf, until he had again and again to come to me and implore me to give him an advance upon his allowance, that he might settle his debts of honour.

Он пристрастился к крупной игре в карты, проматывал деньги на скачках и поэтому все чаще и чаще обращался ко мне с просьбой дать ему денег — в счёт будущих карманных расходов. Деньги нужны были для того, чтобы расплатиться с карточными долгами.

He tried more than once to break away from the dangerous company which he was keeping, but each time the influence of his friend, Sir George Burnwell, was enough to draw him back again.

Правда, Артур неоднократно пытался отойти от этой компании, но каждый раз влияние его друга сэра Джорджа Бэрнвелла возвращало его на прежний путь.

“And, indeed, I could not wonder that such a man as Sir George Burnwell should gain an influence over him, for he has frequently brought him to my house, and I have found myself that I could hardly resist the fascination of his manner.

Собственно говоря, меня не очень удивляет, что сэр Джордж Бэрнвелл оказывал такое влияние на моего сына. Артур нередко приглашал его к нам, и должен сказать, что даже я подпадал под обаяние сэра Джорджа.

He is older than Arthur, a man of the world to his finger-tips, one who had been everywhere, seen everything, a brilliant talker, and a man of great personal beauty.

Он старше Артура, светский человек до мозга костей, интереснейший собеседник, много поездивший и повидавший на своём веку, к тому же человек исключительно привлекательной внешности.

Yet when I think of him in cold blood, far away from the glamour of his presence, I am convinced from his cynical speech and the look which I have caught in his eyes that he is one who should be deeply distrusted.

Но все же, думая о нем спокойно, отвлекаясь от его личного обаяния и вспоминая его циничные высказывания и взгляды, я сознавал, что сэру Джорджу нельзя доверять.

So I think, and so, too, thinks my little Mary, who has a woman’s quick insight into character.

Так думал не только я — того же взгляда придерживалась и Мэри, обладающая тонкой женской интуицией.

“And now there is only she to be described.

Теперь остаётся рассказать лишь о Мэри, моей племяннице.

She is my niece; but when my brother died five years ago and left her alone in the world I adopted her, and have looked upon her ever since as my daughter.

Когда лет пять тому назад умер брат и она осталась одна на всем свете, я взял ее к себе. С тех пор она для меня словно родная дочь.

She is a sunbeam in my house—sweet, loving, beautiful, a wonderful manager and housekeeper, yet as tender and quiet and gentle as a woman could be.

Мэри — солнечный луч в моем доме — такая ласковая, чуткая, милая, какой только может быть женщина, и к тому же превосходная хозяйка.

She is my right hand. I do not know what I could do without her.

Мэри — моя правая рука, я не могу себе представить, что я делал бы без нее.

In only one matter has she ever gone against my wishes.

И только в одном она шла против моей воли.

Twice my boy has asked her to marry him, for he loves her devotedly, but each time she has refused him.

Мой сын Артур любит ее и дважды просил ее руки, но она каждый раз отказывала ему.

I think that if anyone could have drawn him into the right path it would have been she, and that his marriage might have changed his whole life; but now, alas!

Я глубоко убеждён, что если хоть кто-нибудь способен направить моего сына на путь истинный, так это только она. Брак с ней мог бы изменить всю его жизнь...

it is too late—forever too late!

но сейчас, увы, слишком поздно. Все погибло!

“Now, Mr. Holmes, you know the people who live under my roof, and I shall continue with my miserable story.

Ну вот, мистер Холмс, теперь вы знаете людей, которые живут под моей крышей, и я продолжу свою печальную повесть.

“When we were taking coffee in the drawing-room that night after dinner, I told Arthur and Mary my experience, and of the precious treasure which we had under our roof, suppressing only the name of my client.

Когда в тот вечер после обеда мы пили кофе в гостиной, я рассказал Артуру и Мэри, какое сокровище находится у нас в доме.

Lucy Parr, who had brought in the coffee, had, I am sure, left the room; but I cannot swear that the door was closed.

Я, конечно, не назвал имени клиента. Люси Парр, подававшая нам кофе, к тому времени уже вышла из комнаты. Я твердо уверен в этом, хотя не берусь утверждать, что дверь за ней была плотно закрыта.

Mary and Arthur were much interested and wished to see the famous coronet, but I thought it better not to disturb it.

Мэри и Артур, заинтригованные моим рассказом, хотели посмотреть знаменитую диадему, но я почёл за благо не прикасаться к ней.

“‘Where have you put it?’

—Куда же ты ее положил? —

asked Arthur.

спросил Артур.

“‘In my own bureau.’

—В бюро.

“‘Well, I hope to goodness the house won’t be burgled during the night.’

—Будем надеяться, что сегодня ночью к нам не вломятся грабители, — сказал он.

said he.

—Бюро заперто на ключ, — возразил я.

“‘It is locked up,’ I answered.

—Пустяки!

“‘Oh, any old key will fit that bureau.

К нему подойдёт любой ключ.

When I was a youngster I have opened it myself with the key of the box-room cupboard.’

В детстве я сам открывал его ключом от буфета.

“He often had a wild way of talking, so that I thought little of what he said.

Он часто нес всякий вздор, и я не придал значения его словам.

He followed me to my room, however, that night with a very grave face.

После кофе Артур с мрачным видом последовал в мою комнату.

“‘Look here, dad,’ said he with his eyes cast down, ‘can you let me have £ 200?’

—Послушай, папа, — сказал он, опустив глаза. — Не мог бы ты одолжить мне двести фунтов?

“‘No, I cannot!’ I answered sharply. ‘

—Ни в коем случае, — ответил я резко. —

‘I have been far too generous with you in money matters.’

Я и так слишком распустил тебя в денежных делах.

“‘You have been very kind,’ said he, ‘but I must have this money, or else I can never show my face inside the club again.’

—Да, ты всегда щедр, — сказал он. — Но сейчас мне крайне нужна эта сумма, иначе я не смогу показаться в клубе.

“‘And a very good thing, too!’

—Тем лучше! —

I cried.

воскликнул я.

“‘Yes, but you would not have me leave it a dishonoured man,’ said he. ‘

—Но меня же могут посчитать за нечестного человека!

‘I could not bear the disgrace.

Я не вынесу такого позора.

I must raise the money in some way, and if you will not let me have it, then I must try other means.’

Так или иначе я должен достать деньги. Если ты не дашь мне двести фунтов, я буду вынужден раздобыть их иным способом.

“I was very angry, for this was the third demand during the month. ‘

Я возмутился: за последний месяц он третий раз обращался ко мне с подобной просьбой.

‘You shall not have a farthing from me,’ I cried, on which he bowed and left the room without another word.

—Ты не получишь ни фартинга! — закричал я. Он поклонился и вышел из комнаты, не сказав ни слова.

“When he was gone I unlocked my bureau, made sure that my treasure was safe, and locked it again.

После ухода Артура я заглянул в бюро, убедился, что драгоценность на месте, и снова запер его на ключ.

Then I started to go round the house to see that all was secure—a duty which I usually leave to Mary but which I thought it well to perform myself that night.

Затем я решил обойти комнаты и посмотреть, все ли в порядке. Обычно эту обязанность берет на себя Мэри, но сегодня я решил, что лучше сделать это самому.

As I came down the stairs I saw Mary herself at the side window of the hall, which she closed and fastened as I approached.

Спускаясь с лестницы, я увидел свою племянницу — она закрывала окно в гостиной.

“‘Tell me, dad,’ said she, looking, I thought, a little disturbed, ‘did you give Lucy, the maid, leave to go out to-night?’

—Скажите, папа, вы разрешили Люси отлучиться? — Мне показалось, что Мэри немножко встревожена. —

“‘Certainly not.’

Об этом и речи не было.

“‘She came in just now by the back door.

—Она только что вошла через чёрный ход.

I have no doubt that she has only been to the side gate to see someone, but I think that it is hardly safe and should be stopped.’

Думаю, что она выходила к калитке повидаться с кем-нибудь. Мне кажется, это ни к чему, и пора это прекратить.

“‘You must speak to her in the morning, or I will if you prefer it.

—Непременно поговори с ней завтра, или, если хочешь, я сам это сделаю.

Are you sure that everything is fastened?’

Ты проверила, все хорошо заперто?

“‘Quite sure, dad.’

—Да, папа.

“‘Then, good-night.’

—Тогда спокойной ночи, дитя моё. —

I kissed her and went up to my bedroom again, where I was soon asleep.

Я поцеловал ее отправился к себе в спальню и вскоре уснул.

“I am endeavouring to tell you everything, Mr. Holmes, which may have any bearing upon the case, but I beg that you will question me upon any point which I do not make clear.”

—Я подробно говорю обо всем, что может иметь хоть какое-нибудь отношение к делу, мистер Холмс. Но, если что-либо покажется вам неясным, спрашивайте, не стесняйтесь.

“On the contrary, your statement is singularly lucid.”

—Нет, нет, вы рассказываете вполне ясно, — ответил Холмс.

“I come to a part of my story now in which I should wish to be particularly so.

—Сейчас я перехожу к той части рассказа, которую хотел бы изложить особенно детально.

I am not a very heavy sleeper, and the anxiety in my mind tended, no doubt, to make me even less so than usual.

Обычно я сплю не очень крепко, а беспокойство в тот раз отнюдь не способствовало крепкому сну.

About two in the morning, then, I was awakened by some sound in the house.

Около двух часов ночи я проснулся от какого-то слабого шума.

It had ceased ere I was wide awake, but it had left an impression behind it as though a window had gently closed somewhere.

Шум прекратился прежде, чем я сообразил, в чем дело, но у меня создалось впечатление, что где-то осторожно закрыли окно.

I lay listening with all my ears.

Я весь обратился в слух.

Suddenly, to my horror, there was a distinct sound of footsteps moving softly in the next room.

Вдруг до меня донеслись лёгкие шаги в комнате рядом с моей спальней.

I slipped out of bed, all palpitating with fear, and peeped round the corner of my dressing-room door.

Я выскользнул из постели и, дрожа от страха, выглянул за дверь.

“‘Arthur!’

—Артур! —

I screamed, ‘you villain!

закричал я. — Негодяй!

you thief!

Вор!

How dare you touch that coronet?’

Как ты посмел притронуться к диадеме!

“The gas was half up, as I had left it, and my unhappy boy, dressed only in his shirt and trousers, was standing beside the light, holding the coronet in his hands.

Газ был притушен, и при его свете я увидел своего несчастного сына — на нем была только рубашка и брюки. Он стоял около газовой горелки и держал в руках диадему.

He appeared to be wrenching at it, or bending it with all his strength.

Мне показалось, что он старался согнуть ее или сломать.

At my cry he dropped it from his grasp and turned as pale as death. I snatched it up and examined it.

Услышав меня, Артур выронил диадему и повернулся ко мне, бледный как смерть.

One of the gold corners, with three of the beryls in it, was missing.

Я схватил сокровище: не хватало золотого зубца с тремя бериллами.

“‘You blackguard!’

—Подлец! —

I shouted, beside myself with rage. ‘

закричал я вне себя от ярости. —

‘You have destroyed it!

Сломать такую вещь!

You have dishonoured me forever!

Ты обесчестил меня, понимаешь?

Where are the jewels which you have stolen?’

Куда ты дел камни, которые украл?

“‘Stolen!’

—Украл? —

he cried.

попятился он.

“‘Yes, thief!’

—Да, украл! Ты вор! —

I roared, shaking him by the shoulder.

кричал я, тряся его за плечи.

“‘There are none missing.

—Нет, не может быть, ничего не могло пропасть! —

There cannot be any missing,’ said he.

бормотал он.

“‘There are three missing.

—Тут недостаёт трёх камней.

And you know where they are.

Где они?

Must I call you a liar as well as a thief?

Ты, оказывается, не только вор, но и лжец!

Did I not see you trying to tear off another piece?’

Я же видел, как ты пытался отломить ещё кусок.

“‘You have called me names enough,’ said he, ‘I will not stand it any longer.

—Хватит! Я больше не намерен терпеть оскорбления, — холодно сказал Артур. —

I shall not say another word about this business, since you have chosen to insult me.

Ты не услышишь от меня ни слова.

I will leave your house in the morning and make my own way in the world.’

Утром я ухожу из дому и буду сам устраиваться в жизни.

“‘You shall leave it in the hands of the police!’

—Ты уйдёшь из моего дома только в сопровождении полиции! —

I cried half-mad with grief and rage. ‘

кричал я, обезумев от горя и гнева. —

‘I shall have this matter probed to the bottom.’

Я хочу знать все, абсолютно все!

“‘You shall learn nothing from me,’ said he with a passion such as I should not have thought was in his nature. ‘

—Я не скажу ни слова! — неожиданно взорвался он. —

‘If you choose to call the police, let the police find what they can.’

Если ты считаешь нужным вызвать полицию — пожалуйста, пусть ищут!

“By this time the whole house was astir, for I had raised my voice in my anger.

Я кричал так, что поднял на ноги весь дом.

Mary was the first to rush into my room, and, at the sight of the coronet and of Arthur’s face, she read the whole story and, with a scream, fell down senseless on the ground.

Мэри первой вбежала в комнату. Увидев диадему и растерянного Артура, она все поняла и, вскрикнув, упала без чувств.

I sent the housemaid for the police and put the investigation into their hands at once.

Я послал горничную за полицией.

When the inspector and a constable entered the house, Arthur, who had stood sullenly with his arms folded, asked me whether it was my intention to charge him with theft.

Когда прибыли полицейский инспектор и констебль, Артур, мрачно стоявший со скрещенными руками, спросил меня, неужели я действительно собираюсь предъявить ему обвинение в воровстве.

I answered that it had ceased to be a private matter, but had become a public one, since the ruined coronet was national property. I was determined that the law should have its way in everything.

Я ответил, что это дело отнюдь не частное, что диадема — собственность нации и что я твердо решил дать делу законный ход.

“‘At least,’ said he, ‘you will not have me arrested at once.

—Но ты по крайней мере не дашь им арестовать меня сейчас же, — сказал он. —

It would be to your advantage as well as mine if I might leave the house for five minutes.’

Во имя наших общих интересов разреши мне отлучиться из дому хотя бы на пять минут.

“‘That you may get away, or perhaps that you may conceal what you have stolen,’ said I.

—Для того, чтобы ты скрылся или получше припрятал краденое? — воскликнул я.

And then, realising the dreadful position in which I was placed, I implored him to remember that not only my honour but that of one who was far greater than I was at stake; and that he threatened to raise a scandal which would convulse the nation.

Я понимал весь ужас своего положения и заклинал его подумать о том, что на карту поставлено не только моё имя, но и честь гораздо более высокого лица, что исчезновение бериллов вызовет огромный скандал, который потрясёт всю нацию.

He might avert it all if he would but tell me what he had done with the three missing stones.

Всего можно избежать, если только он скажет, что он сделал с тремя камнями.

“‘You may as well face the matter,’ said I; ‘you have been caught in the act, and no confession could make your guilt more heinous.

—Пойми, — говорил я. — Ты задержан на месте преступления. Признание не усугубит твою вину.

If you but make such reparation as is in your power, by telling us where the beryls are, all shall be forgiven and forgotten.’

Напротив, если ты вернёшь бериллы, то поможешь исправить создавшееся положение и тебя простят.

“‘Keep your forgiveness for those who ask for it,’ he answered, turning away from me with a sneer.

—Приберегите своё прощение для тех, кто в нем нуждается, — сказал он высокомерно и отвернулся.

I saw that he was too hardened for any words of mine to influence him.

Я видел, что он крайне ожесточён, и понял, что дальнейшие уговоры бесполезны.

There was but one way for it.

Оставался один выход.

I called in the inspector and gave him into custody.

Я пригласил инспектора, и тот взял Артура под стражу.

A search was made at once not only of his person but of his room and of every portion of the house where he could possibly have concealed the gems; but no trace of them could be found, nor would the wretched boy open his mouth for all our persuasions and our threats.

Полицейские немедленно обыскали Артура и его комнату, обшарили каждый закоулок в доме, но обнаружить драгоценные камни не удалось, а негодный мальчишка не раскрывал рта, несмотря на наши увещевания и угрозы.

This morning he was removed to a cell, and I, after going through all the police formalities, have hurried round to you to implore you to use your skill in unravelling the matter.

Сегодня утром его отправили в тюрьму. А я, закончив формальности, поспешил к вам. Умоляю вас применить все своё искусство, чтобы раскрыть это дело.

The police have openly confessed that they can at present make nothing of it.

В полиции мне откровенно сказали, что в настоящее время вряд ли смогут чем-нибудь помочь мне.

You may go to any expense which you think necessary.

Я не остановлюсь ни перед какими расходами.

I have already offered a reward of £ 1000.

Я уже предложил вознаграждение в тысячу фунтов...

My God, what shall I do!

Боже! Что же мне делать?

I have lost my honour, my gems, and my son in one night.

Я потерял честь, состояние и сына в одну ночь...

Oh, what shall I do!”

О, что мне делать?!

He put a hand on either side of his head and rocked himself to and fro, droning to himself like a child whose grief has got beyond words.

Он схватился за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормотал, как ребёнок, который не в состоянии выразить своё горе.

Sherlock Holmes sat silent for some few minutes, with his brows knitted and his eyes fixed upon the fire.

Несколько минут Холмс сидел молча, нахмурив брови и устремив взгляд на огонь в камине.

“Do you receive much company?”

—У вас часто бывают гости? —

he asked.

спросил он.

“None save my partner with his family and an occasional friend of Arthur’s. Sir George Burnwell has been several times lately.

—Нет, у нас никого не бывает, иногда разве придёт компаньон с женой да изредка кто-либо из друзей Артура. Недавно к нам несколько раз заглядывал сэр Джордж Бэрнвелл.

No one else, I think.”

Больше никого.

“Do you go out much in society?”

—А вы сами часто бываете в обществе?

“Arthur does.

—Артур — часто.

Mary and I stay at home.

А мы с Мэри всегда дома.

We neither of us care for it.”

Мы оба домоседы.

“That is unusual in a young girl.”

—Это необычно для молодой девушки.

“She is of a quiet nature. Besides, she is not so very young.

—Она не очень общительная и к тому же не такая уж юная.

She is four-and-twenty.”

Ей двадцать четыре года.

“This matter, from what you say, seems to have been a shock to her also.”

—Вы говорите, что случившееся явилось для нее ударом?

“Terrible!

—О да!

She is even more affected than I.”

Она потрясена больше меня.

“You have neither of you any doubt as to your son’s guilt?”

—А у вас не появлялось сомнения в виновности Артура?

“How can we have when I saw him with my own eyes with the coronet in his hands.”

—Какие же могут быть сомнения, когда я собственными глазами видел диадему в руках у Артура?

“I hardly consider that a conclusive proof.

—Я не считаю это решающим доказательством вины.

Was the remainder of the coronet at all injured?”

Скажите, кроме отломанного зубца, были какие-нибудь ещё повреждения на диадеме?

“Yes, it was twisted.”

—Она была погнута.

“Do you not think, then, that he might have been trying to straighten it?”

—А вам не приходила мысль, что ваш сын просто пытался распрямить ее?

“God bless you!

—Что вы!

You are doing what you can for him and for me.

Я понимаю, вы хотите оправдать его в моих глазах.

But it is too heavy a task.

Но это невозможно.

What was he doing there at all?

Что он делал в моей комнате?

If his purpose were innocent, why did he not say so?”

Если он не имел преступных намерений, отчего он молчит?

“Precisely.

—Все это верно.

And if it were guilty, why did he not invent a lie?

Но, с другой стороны, если он виновен, то почему бы ему не попытаться придумать какую-нибудь версию в своё оправдание?

His silence appears to me to cut both ways.

То обстоятельство, что он не хочет говорить, по-моему, исключает оба предположения.

There are several singular points about the case.

И вообще тут есть несколько неясных деталей.

What did the police think of the noise which awoke you from your sleep?”

Что думает полиция о шуме, который вас разбудил?

“They considered that it might be caused by Arthur’s closing his bedroom door.”

—Они считают, что Артур, выходя из спальни, неосторожно стукнул дверью.

“A likely story!

—Очень похоже!

As if a man bent on felony would slam his door so as to wake a household.

Человек, идущий на преступление, хлопает дверью, чтобы разбудить весь дом!

What did they say, then, of the disappearance of these gems?”

А что они думают по поводу исчезнувших камней?

“They are still sounding the planking and probing the furniture in the hope of finding them.”

—Они и сейчас ещё простукивают стены и обследуют мебель.

“Have they thought of looking outside the house?”

—А они не пытались искать вне дома?

“Yes, they have shown extraordinary energy.

—Они проявили исключительную энергию.

The whole garden has already been minutely examined.”

Они прочесали весь сад.

“Now, my dear sir,” said Holmes, “is it not obvious to you now that this matter really strikes very much deeper than either you or the police were at first inclined to think?

—Ну, дорогой мистер Холдер, — сказал Холмс, — разве не очевидно, что все гораздо сложнее, чем предполагаете вы и полиция?

It appeared to you to be a simple case; to me it seems exceedingly complex.

Вы считаете дело ясным, а с моей точки зрения это очень запутанная история.

Consider what is involved by your theory. You suppose that your son came down from his bed, went, at great risk, to your dressing-room, opened your bureau, took out your coronet, broke off by main force a small portion of it, went off to some other place, concealed three gems out of the thirty-nine, with such skill that nobody can find them, and then returned with the other thirty-six into the room in which he exposed himself to the greatest danger of being discovered.

Судите сами, по-вашему, ход событий таков: Артур поднимается с постели, пробирается с большим риском в ту комнату, открывает бюро и достаёт диадему, отламывает с большим трудом зубец, выходит и где-то прячет три берилла из тридцати девяти, причём с такой ловкостью, что никто не может их разыскать, затем вновь возвращается в вашу комнату, подвергая себя огромному риску: ведь его могут застать там.

I ask you now, is such a theory tenable?”

Неужели такая версия в самом деле кажется вам правдоподобной?

“But what other is there?”

—Но тогда я ума не приложу, что могло случиться! —

cried the banker with a gesture of despair. “

воскликнул банкир в отчаянии. —

“If his motives were innocent, why does he not explain them?”

Если он не имел дурных намерений, почему он молчит?

“It is our task to find that out,” replied Holmes; “so now, if you please, Mr. Holder, we will set off for Streatham together, and devote an hour to glancing a little more closely into details.”

—А вот это уже наше дело — разгадать загадку, — ответил Холмс. — Теперь, мистер Холдер, мы отправимся вместе с вами в Стритем и потратим часок-другой, чтобы на месте познакомиться с кое-какими обстоятельствами.

My friend insisted upon my accompanying them in their expedition, which I was eager enough to do, for my curiosity and sympathy were deeply stirred by the story to which we had listened.

Мой друг настоял, чтобы я сопровождал его. И я охотно согласился: эта странная история вызвала у меня предельное любопытство и глубокую симпатию к несчастному мистеру Холдеру.

I confess that the guilt of the banker’s son appeared to me to be as obvious as it did to his unhappy father, but still I had such faith in Holmes’ judgment that I felt that there must be some grounds for hope as long as he was dissatisfied with the accepted explanation.

Говоря откровенно, виновность Артура казалась мне, как и нашему клиенту, совершенно бесспорной, и все же я верил в чутье Холмса: если мой друг не удовлетворился объяснениями Холдера, значит, есть какая-то надежда.

He hardly spoke a word the whole way out to the southern suburb, but sat with his chin upon his breast and his hat drawn over his eyes, sunk in the deepest thought.

Пока мы ехали к южной окраине Лондона, Холмс не проронил ни слова. Погруженный в глубокое раздумье, он сидел, опустив голову на грудь и надвинув шляпу на самые глаза.

Our client appeared to have taken fresh heart at the little glimpse of hope which had been presented to him, and he even broke into a desultory chat with me over his business affairs.

Наш клиент, напротив, казалось, воспрянул духом от слабого проблеска надежды и даже пытался завести со мной разговор о своих банковских делах.

A short railway journey and a shorter walk brought us to Fairbank, the modest residence of the great financier.

В пути мы были недолго: непродолжительная поездка по железной дороге, краткая прогулка пешком — и вот мы уже в Фэрбенке, скромной резиденции богатого финансиста.

Fairbank was a good-sized square house of white stone, standing back a little from the road.

Фэрбенк — большой квадратный дом из белого камня, расположенный недалеко от шоссе, с которым его соединяет только дорога для экипажей.

A double carriage-sweep, with a snow-clad lawn, stretched down in front to two large iron gates which closed the entrance.

Сейчас эта дорога, упирающаяся в массивные железные ворота, была занесена снегом.

On the right side was a small wooden thicket, which led into a narrow path between two neat hedges stretching from the road to the kitchen door, and forming the tradesmen’s entrance.

Направо от нее — густые заросли кустарника, за ними — узкая тропинка, по обе стороны которой живая изгородь; тропинка ведёт к кухне, и ею пользуются главным образом поставщики продуктов.

On the left ran a lane which led to the stables, and was not itself within the grounds at all, being a public, though little used, thoroughfare.

Налево — дорожка к конюшне. Она, собственно говоря, не входит во владения Фэрбенка и является общественной собственностью. Впрочем, там очень редко можно встретить посторонних.

Holmes left us standing at the door and walked slowly all round the house, across the front, down the tradesmen’s path, and so round by the garden behind into the stable lane.

Холмс не вошёл в дом вместе с нами; он медленно двинулся вдоль фасада, по дорожке, ведущей на кухню и дальше через сад, в сторону конюшни.

So long was he that Mr. Holder and I went into the dining-room and waited by the fire until he should return.

Мистер Холдер и я так и не дождались Холмса; войдя в дом, мы молча расположились в столовой около камина.

We were sitting there in silence when the door opened and a young lady came in.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату тихо вошла молодая девушка.

She was rather above the middle height, slim, with dark hair and eyes, which seemed the darker against the absolute pallor of her skin.

Она была немного выше среднего роста, стройная, с темными волосами и глазами. Эти глаза казались ещё тёмнее оттого, что в лице ее не было ни кровинки.

I do not think that I have ever seen such deadly paleness in a woman’s face.

Мне никогда ещё не приходилось видеть такой мертвенной бледности.

Her lips, too, were bloodless, but her eyes were flushed with crying.

Губы тоже были совсем белые, глаза заплаканы.

As she swept silently into the room she impressed me with a greater sense of grief than the banker had done in the morning, and it was the more striking in her as she was evidently a woman of strong character, with immense capacity for self-restraint.

Казалось, что она сильнее потрясена горем, чем даже мистер Холдер. В то же время черты ее лица говорили о сильной воле и огромном самообладании.

Disregarding my presence, she went straight to her uncle and passed her hand over his head with a sweet womanly caress.

Не обращая на меня внимания, она подошла к дяде и нежно провела рукой по его волосам.

“You have given orders that Arthur should be liberated, have you not, dad?”

—Вы распорядились, чтобы Артура освободили, папа? —

she asked.

спросила она.

“No, no, my girl, the matter must be probed to the bottom.”

—Нет, моя девочка, дело надо расследовать до конца.

“But I am so sure that he is innocent.

—Я глубоко убеждена, что он не виновен.

You know what woman’s instincts are.

Мне сердце подсказывает это.

I know that he has done no harm and that you will be sorry for having acted so harshly.”

Он не мог сделать ничего дурного. Вы потом сами пожалеете, что обошлись с ним так сурово.

“Why is he silent, then, if he is innocent?”

—Но почему же он молчит, если не виновен?

“Who knows? Perhaps because he was so angry that you should suspect him.”

—Возможно, он обиделся, что вы подозреваете его в краже.

“How could I help suspecting him, when I actually saw him with the coronet in his hand?”

—Как же не подозревать, если я застал его с диадемой в руках?

“Oh, but he had only picked it up to look at it.

—Он взял диадему в руки, чтобы посмотреть.

Oh, do, do take my word for it that he is innocent.

Поверьте, папа, он не виновен.

Let the matter drop and say no more.

Пожалуйста, прекратите это дело.

It is so dreadful to think of our dear Arthur in prison!”

Как ужасно, что наш дорогой Артур в тюрьме!

“I shall never let it drop until the gems are found—never, Mary!

—Я не прекращу дела, пока не будут найдены бериллы.

Your affection for Arthur blinds you as to the awful consequences to me.

Ты настолько привязана к Артуру, что забываешь об ужасных последствиях.

Far from hushing the thing up, I have brought a gentleman down from London to inquire more deeply into it.”

Нет, Мэри, я не отступлюсь, напротив, я пригласил джентльмена из Лондона для самого тщательного расследования.

“This gentleman?”

—Это вы? —

she asked, facing round to me.

Мэри повернулась ко мне.

“No, his friend.

—Нет, это его друг.

He wished us to leave him alone.

Тот джентльмен попросил, чтобы мы оставили его одного.

He is round in the stable lane now.”

Он хотел пройти по дорожке, которая ведёт к конюшне.

“The stable lane?”

—К конюшне? —

She raised her dark eyebrows. “

Ее темные брови удивленно поднялись. —

“What can he hope to find there?

Что он думает там найти?

Ah! this, I suppose, is he.

А вот, очевидно, и он сам.

I trust, sir, that you will succeed in proving, what I feel sure is the truth, that my cousin Arthur is innocent of this crime.”

Я надеюсь, сэр, что вам удастся доказать непричастность моего кузена к этому преступлению.

“I fully share your opinion, and I trust, with you, that we may prove it,” returned Holmes, going back to the mat to knock the snow from his shoes. “

Я убеждена в этом. — Я полностью разделяю ваше мнение, — сказал Холмс, стряхивая у половика снег с ботинок. —

“I believe I have the honour of addressing Miss Mary Holder.

Полагаю, я имею честь говорить с мисс Холдер?

Might I ask you a question or two?”

Вы позволите задать вам несколько вопросов?

“Pray do, sir, if it may help to clear this horrible affair up.”

—Ради Бога, сэр! Если б только мои ответы помогли распутать это ужасное дело!

“You heard nothing yourself last night?”

—Вы ничего не слышали сегодня ночью?

“Nothing, until my uncle here began to speak loudly. I heard that, and I came down.”

—Ничего, пока до меня не донёсся громкий голос дяди, и тогда я спустилась вниз.

“You shut up the windows and doors the night before.

—Накануне вечером вы закрывали окна и двери.

Did you fasten all the windows?”

Хорошо ли вы их заперли?

“Yes.”

—Да.

“Were they all fastened this morning?”

—И они были заперты сегодня утром?

“Yes.”

—Да.

“You have a maid who has a sweetheart?

—У вашей горничной есть поклонник.

I think that you remarked to your uncle last night that she had been out to see him?”

Вчера вечером вы говорили дяде, что она выходила к нему?

“Yes, and she was the girl who waited in the drawing-room, and who may have heard uncle’s remarks about the coronet.”

—Да, она подавала нам вчера кофе. Она могла слышать, как дядя рассказывал о диадеме.

“I see.

—Понимаю.

You infer that she may have gone out to tell her sweetheart, and that the two may have planned the robbery.”

Отсюда вы делаете вывод, что она могла что-то сообщить своему поклоннику и они вместе замыслили кражу.

“But what is the good of all these vague theories,” cried the banker impatiently, “when I have told you that I saw Arthur with the coronet in his hands?”

—Ну какой прок от всех этих туманных предположений? — нетерпеливо воскликнул мистер Холдер. — Ведь я же сказал, что застал Артура с диадемой в руках.

“Wait a little, Mr. Holder.

—Не надо спешить, мистер Холдер.

We must come back to that.

К этому мы ещё вернёмся.

About this girl, Miss Holder.

Теперь относительно вашей прислуги.

You saw her return by the kitchen door, I presume?”

Мисс Холдер, она вошла в дом через кухню?

“Yes; when I went to see if the door was fastened for the night I met her slipping in.

—Да. Я спустилась посмотреть, заперта ли дверь, и увидела Люси у порога.

I saw the man, too, in the gloom.”

Заметила в темноте и ее поклонника.

“Do you know him?”

—Вы знаете его?

“Oh, yes! he is the greengrocer who brings our vegetables round.

—Да, он зеленщик, приносит нам овощи.

His name is Francis Prosper.”

Его зовут Фрэнсис Проспер.

“He stood,” said Holmes, “to the left of the door—that is to say, farther up the path than is necessary to reach the door?”

—И он стоял немного в стороне, не у самой двери?

“Yes, he did.”

—Да.

“And he is a man with a wooden leg?”

—И у него деревянная нога?

Something like fear sprang up in the young lady’s expressive black eyes. “

Что-то вроде испуга промелькнуло в выразительных черных глазах девушки.

“Why, you are like a magician,” said she. “

—Вы волшебник, — сказала она. —

“How do you know that?”

Как вы это узнали? —

She smiled, but there was no answering smile in Holmes’ thin, eager face.

Она улыбнулась, но на худощавом энергичном лице Холмса не появилось ответной улыбки.

“I should be very glad now to go upstairs,” said he. “I shall probably wish to go over the outside of the house again.

—Я хотел бы подняться наверх, — сказал он. —

Perhaps I had better take a look at the lower windows before I go up.”

Впрочем, сначала я посмотрю окна.

He walked swiftly round from one to the other, pausing only at the large one which looked from the hall onto the stable lane.

Он быстро обошёл первый этаж, переходя от одного окна к другому, затем остановился у большого окна, которое выходило на дорожку, ведущую к конюшне.

This he opened and made a very careful examination of the sill with his powerful magnifying lens. “

Он открыл окно и тщательно, с помощью сильной лупы осмотрел подоконник. —

“Now we shall go upstairs,” said he at last.

Что ж, теперь пойдёмте наверх, — сказал он наконец.

The banker’s dressing-room was a plainly furnished little chamber, with a grey carpet, a large bureau, and a long mirror.

Комната, расположенная рядом со спальней банкира, выглядела очень скромно: серый ковер, большое бюро и высокое зеркало.

Holmes went to the bureau first and looked hard at the lock.

Холмс первым делом подошёл к бюро и тщательно осмотрел замочную скважину.

“Which key was used to open it?”

—Каким ключом отпёрли его? —

he asked.

спросил он.

“That which my son himself indicated—that of the cupboard of the lumber-room.”

—Тем самым, о котором говорил мой сын, — от буфета в чулане.

“Have you it here?”

—Где ключ?

“That is it on the dressing-table.”

—Вон он, на туалетном столике.

Sherlock Holmes took it up and opened the bureau.

Холмс взял ключ и открыл бюро.

“It is a noiseless lock,” said he. “

—Замок бесшумный, — сказал он. —

“It is no wonder that it did not wake you.

Не удивительно, что вы не проснулись.

This case, I presume, contains the coronet.

В этом футляре, я полагаю, и находится диадема?

We must have a look at it.”

Посмотрим... —

He opened the case, and taking out the diadem he laid it upon the table.

Он открыл футляр, извлёк диадему и положил на стол.

It was a magnificent specimen of the jeweller’s art, and the thirty-six stones were the finest that I have ever seen.

Это было чудесное произведение ювелирного искусства. Таких изумительных камней мне никогда не приходилось видеть.

At one side of the coronet was a cracked edge, where a corner holding three gems had been torn away.

Один зубец диадемы был отломан.

“Now, Mr. Holder,” said Holmes, “here is the corner which corresponds to that which has been so unfortunately lost.

—Вот этот зубец соответствует отломанному, — сказал Холмс. — Будьте любезны, мистер Холдер, попробуйте отломить его.

Might I beg that you will break it off.”

—Боже меня сохрани! —

The banker recoiled in horror. “I should not dream of trying,” said he.

воскликнул банкир, в ужасе отшатнувшись от Холмса.

“Then I will.”

—Ну, так попробую я. —

Holmes suddenly bent his strength upon it, but without result. “

Холмс напряг все силы, но попытка оказалась безуспешной. —

“I feel it give a little,” said he; “but, though I am exceptionally strong in the fingers, it would take me all my time to break it.

Немного поддаётся, но мне, пожалуй, пришлось бы долго повозиться, чтоб отломить зубец, хотя руки у меня очень сильные.

An ordinary man could not do it.

Человеку с обычным физическим развитием это вообще не под силу.

Now, what do you think would happen if I did break it, Mr. Holder?

Но допустим, что я все же сломал диадему.

There would be a noise like a pistol shot.

Раздался бы треск, как выстрел из пистолета.

Do you tell me that all this happened within a few yards of your bed and that you heard nothing of it?”

Неужели вы полагаете, мистер Холдер, что это произошло чуть ли не над вашим ухом и вы ничего не услышали?

“I do not know what to think.

—Уж не знаю, что и думать.

It is all dark to me.”

Мне все это совершенно непонятно.

“But perhaps it may grow lighter as we go.

—Как знать, может быть все разъяснится.

What do you think, Miss Holder?”

А что вы думаете, мисс Холдер?

“I confess that I still share my uncle’s perplexity.”

—Признаюсь, я разделяю недоумение моего дяди.

“Your son had no shoes or slippers on when you saw him?”

—Скажите, мистер Холдер, были ли в тот момент на ногах вашего сына ботинки или туфли?

“He had nothing on save only his trousers and shirt.”

—Нет, он был босой, на нем были только брюки и рубашка.

“Thank you.

—Благодарю вас.

We have certainly been favoured with extraordinary luck during this inquiry, and it will be entirely our own fault if we do not succeed in clearing the matter up.

Ну что ж, нам просто везёт, и если мы не раскроем тайну, то только по нашей собственной вине.

With your permission, Mr. Holder, I shall now continue my investigations outside.”

С вашего разрешения, мистер Холдер, я ещё раз обойду вокруг дома.

He went alone, at his own request, for he explained that any unnecessary footmarks might make his task more difficult.

Холмс вышел один: лишние следы, по его словам, только затрудняют работу.

For an hour or more he was at work, returning at last with his feet heavy with snow and his features as inscrutable as ever.

Он пропадал около часу, а когда вернулся, ноги у него были все в снегу, а лицо непроницаемо, как обычно.

“I think that I have seen now all that there is to see, Mr. Holder,” said he; “I can serve you best by returning to my rooms.”

—Мне кажется, я осмотрел все, что нужно, — сказал он, — и могу отправиться домой.

“But the gems, Mr. Holmes.

—Ну, а как же камни, мистер Холмс, где они? —

Where are they?”

воскликнул банкир.

“I cannot tell.”

—Этого я сказать не могу.

The banker wrung his hands. “

Банкир в отчаянии заломил руки.

“I shall never see them again!”

—Неужели они безвозвратно пропали? —

he cried. “

простонал он. —

“And my son?

А как же Артур?

You give me hopes?”

Дайте хоть самую маленькую надежду!

“My opinion is in no way altered.”

—Моё мнение о вашем сыне не изменилось.

“Then, for God’s sake, what was this dark business which was acted in my house last night?”

—Ради всего святого, что же произошло в моем доме?

“If you can call upon me at my Baker Street rooms to-morrow morning between nine and ten I shall be happy to do what I can to make it clearer.

—Если вы посетите меня на Бейкер-стрит завтра утром между девятью и десятью, я думаю, что смогу дать более подробные объяснения.

I understand that you give me carte blanche to act for you, provided only that I get back the gems, and that you place no limit on the sum I may draw.”

Надеюсь, вы предоставите мне свободу действий при условии, разумеется, что камни будут возвращены, и не постоите за расходами?

“I would give my fortune to have them back.”

—Я отдал бы все своё состояние!

“Very good.

—Прекрасно.

I shall look into the matter between this and then.

Я подумаю над этой историей.

Good-bye; it is just possible that I may have to come over here again before evening.”

До свидания. Возможно, я ещё загляну сегодня сюда.

It was obvious to me that my companion’s mind was now made up about the case, although what his conclusions were was more than I could even dimly imagine.

Было совершенно ясно, что Холмс уже что-то надумал, но я даже приблизительно не мог представить себе, к каким выводам он пришёл.

Several times during our homeward journey I endeavoured to sound him upon the point, but he always glided away to some other topic, until at last I gave it over in despair.

По дороге в Лондон я несколько раз пытался навести беседу на эту тему, но Холмс всякий раз уходил от ответа. Наконец, отчаявшись, я прекратил свои попытки.

It was not yet three when we found ourselves in our rooms once more.

Не было ещё и трёх часов, когда мы возвратились домой.

He hurried to his chamber and was down again in a few minutes dressed as a common loafer.

Холмс поспешно ушёл в свою комнату и через несколько минут снова появился. Он успел переодеться.

With his collar turned up, his shiny, seedy coat, his red cravat, and his worn boots, he was a perfect sample of the class.

Потрёпанное пальто с поднятым воротником, небрежно повязанный красный шарф и стоптанные башмаки придавали ему вид типичного бродяги.

“I think that this should do,” said he, glancing into the glass above the fireplace. “

—Ну, так, я думаю, сойдёт, — сказал он, взглянув в зеркало над камином. —

“I only wish that you could come with me, Watson, but I fear that it won’t do.

Хотелось бы взять с собою и вас, Уотсон, но это невозможно.

I may be on the trail in this matter, or I may be following a will-o’-the-wisp, but I shall soon know which it is.

На верном пути я или нет, скоро узнаем.

I hope that I may be back in a few hours.”

Думаю, что вернусь через несколько часов. —

He cut a slice of beef from the joint upon the sideboard, sandwiched it between two rounds of bread, and thrusting this rude meal into his pocket he started off upon his expedition.

Он открыл буфет, отрезал кусок говядины, положил его между двумя кусками хлеба и, засунув свёрток в карман, ушёл.

I had just finished my tea when he returned, evidently in excellent spirits, swinging an old elastic-sided boot in his hand.

Я только что закончил пить чай, когда Холмс возвратился в прекрасном настроении, размахивая каким-то старым ботинком.

He chucked it down into a corner and helped himself to a cup of tea.

Он швырнул его в угол и налил себе чашку.

“I only looked in as I passed,” said he. “I am going right on.”

—Я заглянул на минутку, сейчас отправлюсь дальше.

“Where to?”

—Куда же?

“Oh, to the other side of the West End.

—На другой конец Вест-Энда.

It may be some time before I get back.

Вернусь, возможно, не скоро.

Don’t wait up for me in case I should be late.”

Не ждите меня, если я запоздаю.

“How are you getting on?”

—Как успехи?

“Oh, so so. Nothing to complain of.

—Ничего, пожаловаться не могу.

I have been out to Streatham since I saw you last, but I did not call at the house.

Я был в Стритеме, но в дом не заходил.

It is a very sweet little problem, and I would not have missed it for a good deal.

Интересное дельце, не хотелось бы упустить его.

However, I must not sit gossiping here, but must get these disreputable clothes off and return to my highly respectable self.”

Хватит, однако, болтать, надо сбросить это тряпье и снова стать приличным человеком.

I could see by his manner that he had stronger reasons for satisfaction than his words alone would imply.

По поведению моего друга я видел, что он доволен результатами.

His eyes twinkled, and there was even a touch of colour upon his sallow cheeks.

Глаза у него блестели, на бледных щеках, даже появился слабый румянец.

He hastened upstairs, and a few minutes later I heard the slam of the hall door, which told me that he was off once more upon his congenial hunt.

Он поднялся к себе в комнату, и через несколько минут я услышал, как стукнула входная дверь. Холмс снова отправился на «охоту».

I waited until midnight, but there was no sign of his return, so I retired to my room.

Я ждал до полуночи, но, видя, что его все нет и нет, отправился спать.

It was no uncommon thing for him to be away for days and nights on end when he was hot upon a scent, so that his lateness caused me no surprise.

Холмс имел обыкновение исчезать на долгое время, когда нападал на след, так что меня ничуть не удивило его опоздание.

I do not know at what hour he came in, but when I came down to breakfast in the morning there he was with a cup of coffee in one hand and the paper in the other, as fresh and trim as possible.

Не знаю, в котором часу он вернулся, но, когда на следующее утро я вышел к завтраку, Холмс сидел за столом с чашкой кофе в одной руке и газетой в другой. Как всегда, он был бодр и подтянут.

“You will excuse my beginning without you, Watson,” said he, “but you remember that our client has rather an early appointment this morning.”

—Простите, Уотсон, что я начал завтрак без вас, — сказал он. — Но вот-вот явится наш клиент.

“Why, it is after nine now,” I answered. “

—Да, уже десятый час, — ответил я. —

“I should not be surprised if that were he.

Кажется, звонят?

I thought I heard a ring.”

Наверное, это он.

It was, indeed, our friend the financier.

И в самом деле это был мистер Холдер.

I was shocked by the change which had come over him, for his face which was naturally of a broad and massive mould, was now pinched and fallen in, while his hair seemed to me at least a shade whiter.

Меня поразила перемена, происшедшая в нем. Обычно массивное и энергичное лицо его осунулось и как-то сморщилось, волосы, казалось, побелели ещё больше.

He entered with a weariness and lethargy which was even more painful than his violence of the morning before, and he dropped heavily into the armchair which I pushed forward for him.

Он вошёл усталой походкой, вялый, измученный, что представляло ещё более тягостное зрелище, чем его бурное отчаяние вчерашним утром. Тяжело опустившись в придвинутое мною кресло, он проговорил:

“I do not know what I have done to be so severely tried,” said he. “

—Не знаю, за что такая кара!

“Only two days ago I was a happy and prosperous man, without a care in the world. Now I am left to a lonely and dishonoured age.

Два дня назад я был счастливым, процветающим человеком, а сейчас опозорен и обречен на одинокую старость.

One sorrow comes close upon the heels of another.

Беда не приходит одна.

My niece, Mary, has deserted me.”

Исчезла Мэри.

“Deserted you?”

—Исчезла?

“Yes.

—Да. Постель ее не тронута, комната пуста, а на столе вот эта записка.

Her bed this morning had not been slept in, her room was empty, and a note for me lay upon the hall table.

Вчера я сказал ей, что, выйди она замуж за Артура, с ним ничего не случилось бы.

I had said to her last night, in sorrow and not in anger, that if she had married my boy all might have been well with him.

Я говорил без тени гнева, просто был убит горем.

Perhaps it was thoughtless of me to say so.

Вероятно, так не нужно было говорить.

It is to that remark that she refers in this note:

В записке она намекает на эти слова.

“‘MY DEAREST UNCLE,—I feel that I have brought trouble upon you, and that if I had acted differently this terrible misfortune might never have occurred.

«Дорогой дядя! Я знаю, что причинила вам много горя и что поступи я иначе, не произошло бы это ужасное несчастье.

I cannot, with this thought in my mind, ever again be happy under your roof, and I feel that I must leave you forever.

С этой мыслью я не смогу быть счастливой под вашей крышей и покидаю вас навсегда.

Do not worry about my future, for that is provided for; and, above all, do not search for me, for it will be fruitless labour and an ill-service to me.

Не беспокойтесь о моем будущем и, самое главное, не ищите меня, потому что это бесцельно и может только повредить мне.

In life or in death, I am ever your loving,

Всю жизнь до самой смерти

“‘MARY.’

любящая вас Мэри».

“What could she mean by that note, Mr. Holmes?

—Что означает эта записка, мистер Холмс?

Do you think it points to suicide?”

Уж не хочет ли она покончить самоубийством?

“No, no, nothing of the kind.

—О нет, ничего подобного.

It is perhaps the best possible solution.

Может быть, это наилучшим образом решает все проблемы.

I trust, Mr. Holder, that you are nearing the end of your troubles.”

Я уверен, мистер Холдер, что ваши испытания близятся к концу.

“Ha! You say so!

—Да, вы так думаете?

You have heard something, Mr. Holmes; you have learned something!

Вы узнали что-нибудь новое, мистер Холмс?

Where are the gems?”

Узнали, где бериллы?

“You would not think £ 1000 apiece an excessive sum for them?”

—Тысячу фунтов за каждый камень вы не сочтёте чересчур высокой платой?

“I would pay ten.”

—Я заплатил бы все десять!

“That would be unnecessary.

—В этом нет необходимости.

Three thousand will cover the matter. And there is a little reward, I fancy.

Трёх тысяч вполне достаточно, если не считать некоторого вознаграждения мне.

Have you your cheque-book?

Чековая книжка при вас?

Here is a pen.

Вот перо.

Better make it out for £ 4000.”

Выпишите чек на четыре тысячи фунтов.

With a dazed face the banker made out the required check.

Банкир в изумлении подписал чек.

Holmes walked over to his desk, took out a little triangular piece of gold with three gems in it, and threw it down upon the table.

Холмс подошёл к письменному столу, достал маленький треугольный кусок золота с тремя бериллами и положил на стол.

With a shriek of joy our client clutched it up.

Мистер Холдер с радостным криком схватил своё сокровище.

“You have it!”

—Я спасён, спасён! —

he gasped. “

повторял он, задыхаясь. —

“I am saved! I am saved!”

Вы нашли их!

The reaction of joy was as passionate as his grief had been, and he hugged his recovered gems to his bosom.

Радость его была столь же бурной, как и вчерашнее отчаяние. Он крепко прижимал к груди найденное сокровище.

“There is one other thing you owe, Mr. Holder,” said Sherlock Holmes rather sternly.

—За вами ещё один долг, мистер Холдер, — сказал Холмс сурово.

“Owe!”

—Долг? —

He caught up a pen. “

Банкир схватил перо. —

“Name the sum, and I will pay it.”

Назовите сумму, и я выплачу вам ее немедленно.

“No, the debt is not to me.

—Нет, не мне.

You owe a very humble apology to that noble lad, your son, who has carried himself in this matter as I should be proud to see my own son do, should I ever chance to have one.”

Вы должны попросить прощения у вашего сына. Он держал себя мужественно и благородно. Имей я такого сына, я гордился бы им.

“Then it was not Arthur who took them?”

—Значит, не Артур взял камни?

“I told you yesterday, and I repeat to-day, that it was not.”

—Да, не он.

“You are sure of it!

Я говорил это вчера и повторяю сегодня.

Then let us hurry to him at once to let him know that the truth is known.”

—В таком случае поспешим к нему и сообщим, что правда восторжествовала.

“He knows it already.

—Он все знает.

When I had cleared it all up I had an interview with him, and finding that he would not tell me the story, I told it to him, on which he had to confess that I was right and to add the very few details which were not yet quite clear to me.

Я беседовал с ним, когда распутал дело. Поняв, что он не хочет говорить, я сам изложил ему всю историю, и он признал, что я прав, и, в свою очередь, рассказал о некоторых подробностях, которые были неясны мне.

Your news of this morning, however, may open his lips.”

Новость, которую вы нам только что сообщили, возможно, заставит его быть вполне откровенным.

“For Heaven’s sake, tell me, then, what is this extraordinary mystery!”

—Так раскройте же, ради Бога, эту невероятную тайну!

“I will do so, and I will show you the steps by which I reached it.

—Сейчас я расскажу, каким путём мне удалось добраться до истины.

And let me say to you, first, that which it is hardest for me to say and for you to hear: there has been an understanding between Sir George Burnwell and your niece Mary.

Но сначала разрешите сообщить вам тяжёлую весть: ваша племянница Мэри была в сговоре с сэром Джорджем Бэрнвеллом.

They have now fled together.”

Сейчас они оба скрылись.

“My Mary?

—Мэри?

Impossible!”

Это невозможно!

“It is unfortunately more than possible; it is certain.

—К сожалению, это факт!

Neither you nor your son knew the true character of this man when you admitted him into your family circle.

Принимая в своём доме сэра Джорджа Бэрнвелла, ни вы, ни ваш сын не знали его как следует.

He is one of the most dangerous men in England—a ruined gambler, an absolutely desperate villain, a man without heart or conscience.

А между тем он один из опаснейших субъектов, игрок, отъявленный негодяй, человек без сердца и совести.

Your niece knew nothing of such men.

Ваша племянница и понятия не имела, что бывают такие люди.

When he breathed his vows to her, as he had done to a hundred before her, she flattered herself that she alone had touched his heart.

Слушая его признания и клятвы, она думала, что завоевала его любовь. А он говорил то же самое многим до нее.

The devil knows best what he said, but at least she became his tool and was in the habit of seeing him nearly every evening.”

Одному дьяволу известно, как он сумел поработить волю Мэри, но так или иначе она сделалась послушным орудием в его руках. Они виделись почти каждый вечер.

“I cannot, and I will not, believe it!”

—Я не верю, не могу этому верить! —

cried the banker with an ashen face.

вскричал банкир. Его лицо стало пепельно-серым.

“I will tell you, then, what occurred in your house last night.

—А теперь я расскажу, что произошло в вашем доме вчера ночью.

Your niece, when you had, as she thought, gone to your room, slipped down and talked to her lover through the window which leads into the stable lane.

Когда ваша племянница убедилась, что вы ушли к себе, она спустилась вниз и, приоткрыв окно над дорожкой, которая ведёт в конюшню, сообщила своему возлюбленному о диадеме.

His footmarks had pressed right through the snow, so long had he stood there.

Следы сэра Джорджа ясно отпечатались на снегу под окном.

She told him of the coronet. His wicked lust for gold kindled at the news, and he bent her to his will.

Жажда наживы охватила сэра Джорджа, он буквально подчинил Мэри своей воле.

I have no doubt that she loved you, but there are women in whom the love of a lover extinguishes all other loves, and I think that she must have been one.

Я не сомневаюсь, что Мэри любит вас, но есть категория женщин, у которых любовь к мужчине преодолевает все другие чувства.

She had hardly listened to his instructions when she saw you coming downstairs, on which she closed the window rapidly and told you about one of the servants’ escapade with her wooden-legged lover, which was all perfectly true.

Мэри из их числа. Едва она успела договориться с ним о похищении драгоценности, как услышала, что вы спускаетесь по лестнице. Тогда, быстро закрыв окно, она сказала вам, что к горничной приходил ее зеленщик.

“Your boy, Arthur, went to bed after his interview with you but he slept badly on account of his uneasiness about his club debts.

И он в самом деле приходил... В ту ночь Артуру не спалось: его тревожили клубные долги. Вдруг он услышал, как мимо его комнаты прошуршали осторожные шаги.

In the middle of the night he heard a soft tread pass his door, so he rose and, looking out, was surprised to see his cousin walking very stealthily along the passage until she disappeared into your dressing-room.

Он встал, выглянул за дверь и с изумлением увидел двоюродную сестру — та крадучись пробиралась по коридору и исчезла в вашей комнате.

Petrified with astonishment, the lad slipped on some clothes and waited there in the dark to see what would come of this strange affair.

Ошеломлённый Артур наскоро оделся и стал ждать, что произойдёт дальше.

Presently she emerged from the room again, and in the light of the passage-lamp your son saw that she carried the precious coronet in her hands.

Скоро Мэри вышла; при свете лампы в коридоре ваш сын заметил у нее в руках драгоценную диадему.

She passed down the stairs, and he, thrilling with horror, ran along and slipped behind the curtain near your door, whence he could see what passed in the hall beneath.

Мэри спустилась вниз по лестнице. Трепеща от ужаса, Артур проскользнул за портьеру около вашей двери: оттуда видно все, что происходит в гостиной.

He saw her stealthily open the window, hand out the coronet to someone in the gloom, and then closing it once more hurry back to her room, passing quite close to where he stood hid behind the curtain.

Мэри потихоньку открыла окно, передала кому-то в темноте диадему, а затем, закрыв окно, поспешила в свою комнату, пройдя совсем близко от Артура, застывшего за портьерой.

“As long as she was on the scene he could not take any action without a horrible exposure of the woman whom he loved. But the instant that she was gone he realised how crushing a misfortune this would be for you, and how all-important it was to set it right.

Боясь разоблачить любимую девушку, Артур ничего не мог предпринять, хотя понимал, каким ударом будет для вас пропажа диадемы и как важно вернуть драгоценность.

He rushed down, just as he was, in his bare feet, opened the window, sprang out into the snow, and ran down the lane, where he could see a dark figure in the moonlight.

Но едва Мэри скрылась за дверью своей комнаты, он бросился вниз полуодетый и босой, распахнул окно, выскочил в сад и помчался по дорожке; там, вдали, виднелся при свете луны чей-то темный силуэт.

Sir George Burnwell tried to get away, but Arthur caught him, and there was a struggle between them, your lad tugging at one side of the coronet, and his opponent at the other.

Сэр Джордж Бэрнвелл попытался бежать, но Артур догнал его. Между ними завязалась борьба. Ваш сын тянул диадему за один конец, его противник — за другой.

In the scuffle, your son struck Sir George and cut him over the eye.

Ваш сын ударил сэра Джорджа и повредил ему бровь.

Then something suddenly snapped, and your son, finding that he had the coronet in his hands, rushed back, closed the window, ascended to your room, and had just observed that the coronet had been twisted in the struggle and was endeavouring to straighten it when you appeared upon the scene.”

Затем что-то неожиданно хрустнуло, и Артур почувствовал, что диадема у него в руках; он кинулся назад, закрыл окно и поднялся в вашу комнату. Только тут он заметил, что диадема погнута, и попытался распрямить ее. В это время вошли вы.

“Is it possible?”

—Боже мой! Боже мой! —

gasped the banker.

задыхаясь, повторял банкир.

“You then roused his anger by calling him names at a moment when he felt that he had deserved your warmest thanks.

—Артур был потрясен вашим несправедливым обвинением. Ведь, напротив, вы должны были бы благодарить его.

He could not explain the true state of affairs without betraying one who certainly deserved little enough consideration at his hands.

Он не мог рассказать вам правду, не предав Мэри, хотя она и не заслуживала снисхождения.

He took the more chivalrous view, however, and preserved her secret.”

Он вёл себя как рыцарь и сохранил тайну.

“And that was why she shrieked and fainted when she saw the coronet,” cried Mr. Holder. “

—Так вот почему она упала в обморок, когда увидела диадему! —

“Oh, my God!

воскликнул мистер Холдер. —

what a blind fool I have been!

Бог мой, какой же я безумец!

And his asking to be allowed to go out for five minutes!

Ведь Артур просил отпустить его хотя бы на пять минут!

The dear fellow wanted to see if the missing piece were at the scene of the struggle.

Бедный мальчик думал отыскать отломанный кусок диадемы на месте схватки.

How cruelly I have misjudged him!”

Как я ошибался!

“When I arrived at the house,” continued Holmes, “I at once went very carefully round it to observe if there were any traces in the snow which might help me.

—Приехав к вам, — продолжал Холмс, — я в первую очередь внимательно осмотрел участок возле дома, надеясь что-нибудь обнаружить.

I knew that none had fallen since the evening before, and also that there had been a strong frost to preserve impressions.

Снега со вчерашнего вечера не выпадало, а сильный мороз должен был хорошо сохранить следы на снегу.

I passed along the tradesmen’s path, but found it all trampled down and indistinguishable.

Я прошёл по дорожке, которой подвозят продукты, но она была утоптана.

Just beyond it, however, at the far side of the kitchen door, a woman had stood and talked with a man, whose round impressions on one side showed that he had a wooden leg.

Но неподалёку от двери в кухню я заметил следы женских ботинок; рядом с женщиной стоял мужчина. Круглые отпечатки показывали, что одна нога у него деревянная.

I could even tell that they had been disturbed, for the woman had run back swiftly to the door, as was shown by the deep toe and light heel marks, while Wooden-leg had waited a little, and then had gone away.

По-видимому, кто-то помешал их разговору, так как женщина побежала к двери: носки женских ботинок отпечатались глубже, чем каблуки. Человек с деревянной ногой подождал немного, а затем ушёл.

I thought at the time that this might be the maid and her sweetheart, of whom you had already spoken to me, and inquiry showed it was so.

Я тут же подумал, что это должно быть, горничная и ее поклонник, о которых вы говорили. Так оно, и оказалось.

I passed round the garden without seeing anything more than random tracks, which I took to be the police; but when I got into the stable lane a very long and complex story was written in the snow in front of me.

Я обошёл сад, но больше ничего не заметил, кроме беспорядочных следов, разбегавшихся во всех направлениях. Это ходили полицейские. Но когда я дошёл до дорожки, которая вела к конюшне, вся сложная история этой ночи открылась мне, будто написанная на снегу.

“There was a double line of tracks of a booted man, and a second double line which I saw with delight belonged to a man with naked feet.

Я увидел две линии следов: одна из них принадлежала человеку в ботинках, другая, как я с удовлетворением заметил, — человеку, бежавшему босиком.

I was at once convinced from what you had told me that the latter was your son.

Я был уверен, что эта вторая линия — следы вашего сына.

The first had walked both ways, but the other had run swiftly, and as his tread was marked in places over the depression of the boot, it was obvious that he had passed after the other.

Впоследствии ваши слова подтвердили правильность моего предположения. Первый человек спокойно шагал туда и обратно, второй бежал. Следы бежавшего отпечатались там же, где шел человек в ботинках. Из этого можно было сделать вывод, что второй человек преследовал первого.

I followed them up and found they led to the hall window, where Boots had worn all the snow away while waiting.

Я пошёл по следам человека в ботинках. Они привели меня к окну вашей гостиной; здесь снег был весь истоптан, очевидно, этот человек кого-то долго поджидал.

Then I walked to the other end, which was a hundred yards or more down the lane.

Тогда я направился по его следам в противоположную сторону. Они тянулись по дорожке примерно на сотню ярдов.

I saw where Boots had faced round, where the snow was cut up as though there had been a struggle, and, finally, where a few drops of blood had fallen, to show me that I was not mistaken.

Потом человек в ботинках обернулся — в этом месте снег был сильно истоптан, словно шла борьба. Капли крови на снегу свидетельствовали о том, что это так и было.

Boots had then run down the lane, and another little smudge of blood showed that it was he who had been hurt.

Затем человек в ботинках бросился бежать. На некотором расстоянии я снова заметил кровь; значит, ранен был именно он.

When he came to the highroad at the other end, I found that the pavement had been cleared, so there was an end to that clue.

Я пошёл по тропинке до самой дороги; там снег был счищен и следы обрывались.

“On entering the house, however, I examined, as you remember, the sill and framework of the hall window with my lens, and I could at once see that someone had passed out.

Вы помните, что, войдя в дом, я осмотрел через лупу подоконник и раму окна гостиной и обнаружил, что кто-то вылезал из окна.

I could distinguish the outline of an instep where the wet foot had been placed in coming in.

Я заметил также очертание следа мокрой ноги, то есть человек залезал и обратно.

I was then beginning to be able to form an opinion as to what had occurred.

После этого я уже был в состоянии представить себе все, что произошло.

A man had waited outside the window; someone had brought the gems; the deed had been overseen by your son; he had pursued the thief; had struggled with him; they had each tugged at the coronet, their united strength causing injuries which neither alone could have effected.

Кто-то стоял под окном, и кто-то подал ему диадему. Ваш сын видел это, бросился преследовать неизвестного, вступил с ним в борьбу. Каждый из них тянул сокровище к себе. Тогда-то и был отломан кусок диадемы.

He had returned with the prize, but had left a fragment in the grasp of his opponent.

Артур поспешил с диадемой домой, не заметив, что у противника остался обломок.

So far I was clear.

Пока все понятно.

The question now was, who was the man and who was it brought him the coronet?

Но возникал вопрос: кто этот человек, боровшийся с вашим сыном, и кто подал ему диадему?

“It is an old maxim of mine that when you have excluded the impossible, whatever remains, however improbable, must be the truth.

Мой старый принцип расследования состоит в том, чтобы исключить все явно невозможные предположения. Тогда то, что остаётся, является истиной, какой бы неправдоподобной она ни казалась.

Now, I knew that it was not you who had brought it down, so there only remained your niece and the maids.

Рассуждал я примерно так: естественно, не вы отдали диадему. Значит, оставались только ваша племянница или горничные.

But if it were the maids, why should your son allow himself to be accused in their place?

Но если в похищении замешаны горничные, то ради чего ваш сын согласился принять вину на себя?

There could be no possible reason.

Для такого предположения нет оснований.

As he loved his cousin, however, there was an excellent explanation why he should retain her secret—the more so as the secret was a disgraceful one.

Вы говорили, что Артур любит свою двоюродную сестру. И мне стала понятна причина его молчания: он не хотел выдавать Мэри.

When I remembered that you had seen her at that window, and how she had fainted on seeing the coronet again, my conjecture became a certainty.

Тогда я вспомнил, что вы застали ее у окна и что она упала в обморок, увидав диадему в руках Артура. Мои предположения превратились в уверенность.

“And who could it be who was her confederate?

Но кто ее сообщник? Разумеется, это мог быть только ее возлюбленный.

A lover evidently, for who else could outweigh the love and gratitude which she must feel to you?

Лишь под его влиянием она могла так легко забыть, чем обязана вам.

I knew that you went out little, and that your circle of friends was a very limited one.

Я знал, что вы редко бываете в обществе и круг ваших знакомых ограничен.

But among them was Sir George Burnwell.

Но в их числе сэр Джордж Бэрнвелл.

I had heard of him before as being a man of evil reputation among women.

Я и прежде слышал о нем как о человеке крайне легкомысленном по отношению к женщинам.

It must have been he who wore those boots and retained the missing gems.

Очевидно, это он стоял под окном и только у него должны находиться пропавшие бериллы.

Even though he knew that Arthur had discovered him, he might still flatter himself that he was safe, for the lad could not say a word without compromising his own family.

Артур узнал его, и все же сэр Джордж считал себя в безопасности, ибо был уверен, что ваш сын не скажет ни слова, чтобы не скомпрометировать свою собственную семью.

“Well, your own good sense will suggest what measures I took next.

Ну, а теперь элементарная логика подскажет вам, что я предпринял.

I went in the shape of a loafer to Sir George’s house, managed to pick up an acquaintance with his valet, learned that his master had cut his head the night before, and, finally, at the expense of six shillings, made all sure by buying a pair of his cast-off shoes.

Переодевшись бродягой, я отправился к сэру Джорджу. Мне удалось познакомиться с его лакеем, который сообщил, что его хозяин накануне где-то расшиб до крови голову.

With these I journeyed down to Streatham and saw that they exactly fitted the tracks.”

Мне удалось раздобыть у него за шесть шиллингов старые ботинки сэра Джорджа, с которыми я отправился в Стритем и убедился, что ботинки точно соответствуют следам на снегу.

“I saw an ill-dressed vagabond in the lane yesterday evening,” said Mr. Holder.

—Вчера вечером я видел какого-то бродягу на тропинке, — сказал мистер Холдер.

“Precisely. It was I.

—Совершенно верно, это был я.

I found that I had my man, so I came home and changed my clothes.

Я понял, что сэр Джордж в моих руках.

It was a delicate part which I had to play then, for I saw that a prosecution must be avoided to avert scandal, and I knew that so astute a villain would see that our hands were tied in the matter.

Нужен был большой такт, чтобы успешно завершить дело и избежать огласки. Этот хитрый негодяй понимал, как связаны у нас руки.

I went and saw him.

Вернувшись домой, я переоделся и отправился к сэру Джорджу.

At first, of course, he denied everything. But when I gave him every particular that had occurred, he tried to bluster and took down a life-preserver from the wall.

Вначале он, разумеется, все отрицал, но когда я рассказал в подробностях, что произошло той ночью, он стал угрожать мне и даже схватил висевшую на стене трость.

I knew my man, however, and I clapped a pistol to his head before he could strike.

Я знал, с кем имею дело, и мигом приставил револьвер к его виску.

Then he became a little more reasonable.

Тогда он образумился.

I told him that we would give him a price for the stones he held—£ 1000 apiece.

Я объявил ему, что мы согласны выкупить камни по тысяче фунтов за каждый.

That brought out the first signs of grief that he had shown. ‘

Тогда-то он впервые обнаружил признаки огорчения.

‘Why, dash it all!’

—Черт побери!

said he, ‘I’ve let them go at six hundred for the three!’

Я уже отдал все три камня за шестьсот фунтов! — воскликнул он.

I soon managed to get the address of the receiver who had them, on promising him that there would be no prosecution. Off I set to him, and after much chaffering I got our stones at £ 1000 apiece.

Пообещав сэру Джорджу, что против него не будет возбуждено судебное расследование, я узнал адрес скупщика, поехал туда и после долгого торга выкупил у него камни по тысяче фунтов каждый.

Then I looked in upon your son, told him that all was right, and eventually got to my bed about two o’clock, after what I may call a really hard day’s work.”

Затем я отправился к вашему сыну, объяснил ему, что все в порядке, и к двум часам ночи после тяжкого трудового дня добрался домой.

“A day which has saved England from a great public scandal,” said the banker, rising. “

—Благодаря вам в Англии не разразился огромный скандал, — сказал банкир, поднимаясь с кресла. —

“Sir, I cannot find words to thank you, but you shall not find me ungrateful for what you have done.

Сэр, у меня нет слов, чтобы выразить свою признательность. Но вы убедитесь, что я не забуду того, что вы сделали для меня.

Your skill has indeed exceeded all that I have heard of it.

Ваше искусство превосходит всякую фантазию.

And now I must fly to my dear boy to apologise to him for the wrong which I have done him.

А сейчас я поспешу к моему дорогому мальчику и буду просить у него прощения за то, что так с ним обошёлся.

As to what you tell me of poor Mary, it goes to my very heart.

Что же касается бедняжки Мэри, то ее поступок глубоко поразил меня.

Not even your skill can inform me where she is now.”

Боюсь, что даже вы с вашим богатым опытом не сможете разыскать ее.

“I think that we may safely say,” returned Holmes, “that she is wherever Sir George Burnwell is.

—Можно с уверенностью сказать, — возразил Холмс, — что она сейчас там же, где сэр Джордж Бэрнвелл.

It is equally certain, too, that whatever her sins are, they will soon receive a more than sufficient punishment.”

Несомненно также и то, что, как бы ни расценивать поступок вашей племянницы, она будет скоро наказана.