I had called upon my friend Sherlock Holmes upon the second morning after Christmas, with the intention of wishing him the compliments of the season.

На третий день Рождества зашёл я к Шерлоку Холмсу, чтобы поздравить его с праздником.

He was lounging upon the sofa in a purple dressing-gown, a pipe-rack within his reach upon the right, and a pile of crumpled morning papers, evidently newly studied, near at hand.

Он лежал на кушетке в красном халате; по правую руку от него была подставка для трубок, а по левую — груда помятых утренних газет которые он, видимо, только что просматривал.

Beside the couch was a wooden chair, and on the angle of the back hung a very seedy and disreputable hard-felt hat, much the worse for wear, and cracked in several places.

Рядом с кушеткой стоял стул, на его спинке висела сильно поношенная, потерявшая вид фетровая шляпа.

A lens and a forceps lying upon the seat of the chair suggested that the hat had been suspended in this manner for the purpose of examination.

Холмс, должно быть очень внимательно изучал эту шляпу, так как тут же на сиденье стула лежали пинцет и лупа.

“You are engaged,” said I; “perhaps I interrupt you.”

—Вы заняты? — сказал я. — Я вам не помешал?

“Not at all.

—Нисколько, — ответил он. —

I am glad to have a friend with whom I can discuss my results.

Я рад, что у меня есть друг, с которым я могу обсудить результаты некоторых моих изысканий.

The matter is a perfectly trivial one”—he jerked his thumb in the direction of the old hat—“but there are points in connection with it which are not entirely devoid of interest and even of instruction.”

Дельце весьма заурядное, но с этой вещью, — он ткнул большим пальцем в сторону шляпы, — связаны кое-какие любопытные и даже поучительные события.

I seated myself in his armchair and warmed my hands before his crackling fire, for a sharp frost had set in, and the windows were thick with the ice crystals. “

Я уселся в кресло и стал греть руки у камина, где потрескивал огонь. Был сильный мороз; окна покрылись плотными ледяными узорами.

“I suppose,” I remarked, “that, homely as it looks, this thing has some deadly story linked on to it—that it is the clue which will guide you in the solution of some mystery and the punishment of some crime.”

—Хотя эта шляпа кажется очень невзрачной, она, должно быть, связана с какой-нибудь кровавой историей, — заметил я. — Очевидно, она послужит ключом к разгадке страшной тайны, и благодаря ей вам удастся изобличить и наказать преступника.

“No, no. No crime,” said Sherlock Holmes, laughing. “Only one of those whimsical little incidents which will happen when you have four million human beings all jostling each other within the space of a few square miles.

—Нет, — засмеялся Шерлок Холмс, — тут не преступление, а мелкий, смешной эпизод, который всегда может произойти там, где четыре миллиона человек толкутся на площади в несколько квадратных миль.

Amid the action and reaction of so dense a swarm of humanity, every possible combination of events may be expected to take place, and many a little problem will be presented which may be striking and bizarre without being criminal.

В таком колоссальном человеческом улье возможны любые комбинации событий и фактов, возникает масса незначительных, но загадочных и странных происшествий, хотя ничего преступного в них нет.

We have already had experience of such.”

Нам уже приходилось сталкиваться с подобными случаями.

“So much so,” I remarked, “that of the last six cases which I have added to my notes, three have been entirely free of any legal crime.”

—Ещё бы! — воскликнул я. — Из последних шести эпизодов, которыми я пополнил свои записки, три не содержат ничего беззаконного.

“Precisely.

—Совершенно верно.

You allude to my attempt to recover the Irene Adler papers, to the singular case of Miss Mary Sutherland, and to the adventure of the man with the twisted lip.

Вы имеете в виду мои попытки обнаружить бумаги Ирен Адлер, интересный случай с мисс Мэри Сазерлэнд и приключения человека с рассечённой губой.

Well, I have no doubt that this small matter will fall into the same innocent category.

Не сомневаюсь, что и это дело окажется столь же невинным.

You know Peterson, the commissionaire?”

Вы знаете Питерсона, посыльного?

“Yes.”

—Да.

“It is to him that this trophy belongs.”

—Этот трофей принадлежит ему.

“It is his hat.”

—Это его шляпа?

“No, no, he found it.

—Нет, он нашёл ее.

Its owner is unknown.

Владелец ее неизвестен.

I beg that you will look upon it not as a battered billycock but as an intellectual problem.

Я прошу вас рассматривать эту шляпу не как старую рухлядь, а как предмет, таящий в себе серьезную задачу...

And, first, as to how it came here.

Однако прежде всего, как эта шляпа попала сюда.

It arrived upon Christmas morning, in company with a good fat goose, which is, I have no doubt, roasting at this moment in front of Peterson’s fire.

Она появилась в первый день Рождества вместе с отличным жирным гусём, который в данный момент наверняка жарится у Питерсона в кухне. Произошло это так.

The facts are these: about four o’clock on Christmas morning, Peterson, who, as you know, is a very honest fellow, was returning from some small jollification and was making his way homeward down Tottenham Court Road.

На Рождество, в четыре часа утра, Питерсон, человек, как вы знаете, благородный и честный, возвращался с пирушки домой по улице Тоттенхем-Корт- роуд.

In front of him he saw, in the gaslight, a tallish man, walking with a slight stagger, and carrying a white goose slung over his shoulder.

При свете газового фонаря он заметил, что перед ним, слегка пошатываясь, идёт какой-то субъект и несёт на плече белоснежного гуся.

As he reached the corner of Goodge Street, a row broke out between this stranger and a little knot of roughs.

На углу Гудж-стрит к незнакомцу пристали хулиганы.

One of the latter knocked off the man’s hat, on which he raised his stick to defend himself and, swinging it over his head, smashed the shop window behind him.

Один из них сбил с него шляпу, а незнакомец, отбиваясь, размахнулся палкой и попал в витрину магазина, оказавшуюся у него за спиной.

Peterson had rushed forward to protect the stranger from his assailants; but the man, shocked at having broken the window, and seeing an official-looking person in uniform rushing towards him, dropped his goose, took to his heels, and vanished amid the labyrinth of small streets which lie at the back of Tottenham Court Road.

Питерсон кинулся вперёд, чтобы защитить его, но тот, испуганный тем, что разбил стекло, увидев бегущего к нему человека, бросил гуся, помчался со всех ног и исчез в лабиринте небольших переулков, лежащих позади Тоттенхем-Корт-роуд.

The roughs had also fled at the appearance of Peterson, so that he was left in possession of the field of battle, and also of the spoils of victory in the shape of this battered hat and a most unimpeachable Christmas goose.”

Питерсон был в форме, и это, должно быть, больше всего и напугало беглеца. Хулиганы тоже разбежались, и посыльный остался один на поле битвы, оказавшись обладателем этой понятой шляпы и превосходного рождественского гуся...

“Which surely he restored to their owner?”

-...которого Питерсон, конечно, возвратил незнакомцу?

“My dear fellow, there lies the problem.

—В том-то и загвоздка, дорогой друг.

It is true that ‘For Mrs. Henry Baker’ was printed upon a small card which was tied to the bird’s left leg, and it is also true that the initials ‘H. B.’ are legible upon the lining of this hat, but as there are some thousands of Bakers, and some hundreds of Henry Bakers in this city of ours, it is not easy to restore lost property to any one of them.”

Правда, на карточке, привязанной к левой лапке гуся, было написано: «Для миссис Генри Бейкер», а на подкладке шляпы можно разобрать инициалы «Г. Б.». Но в Лондоне живет несколько тысяч Бейкеров и несколько сот Генри Бейкеров, так что нелегко вернуть потерянную собственность одному из них.

“What, then, did Peterson do?”

—Что же сделал Питерсон?

“He brought round both hat and goose to me on Christmas morning, knowing that even the smallest problems are of interest to me.

—Зная, что меня занимает решение даже самых ничтожных загадок, он попросту принёс мне и гуся и шляпу.

The goose we retained until this morning, when there were signs that, in spite of the slight frost, it would be well that it should be eaten without unnecessary delay.

Гуся мы продержали вплоть до сегодняшнего утра, когда стало ясно, что, несмотря на мороз, его все же лучше незамедлительно съесть.

Its finder has carried it off, therefore, to fulfil the ultimate destiny of a goose, while I continue to retain the hat of the unknown gentleman who lost his Christmas dinner.”

Питерсон унес гуся, и с гусём произошло то, к чему он уготован судьбой, а у меня осталась шляпа незнакомца, потерявшего свой рождественский ужин.

“Did he not advertise?”

—Он не помещал объявления в газете?

“No.”

—Нет.

“Then, what clue could you have as to his identity?”

—Как же вы узнаете, кто он?

“Only as much as we can deduce.”

—Только путём размышлений.

“From his hat?”

—Размышлений над этой шляпой?

“Precisely.”

—Конечно.

“But you are joking.

—Вы шутите!

What can you gather from this old battered felt?”

Что можно извлечь из этого старого рваного фетра?

“Here is my lens.

—Вот лупа.

You know my methods.

Попробуйте применить мой метод.

What can you gather yourself as to the individuality of the man who has worn this article?”

Что вы можете сказать о человеке, которому принадлежала эта шляпа?

I took the tattered object in my hands and turned it over rather ruefully.

Я взял рваную шляпу и уныло повертел ее в руках.

It was a very ordinary black hat of the usual round shape, hard and much the worse for wear.

Самая обыкновенная черная круглая шляпа, жёсткая, сильно поношенная.

The lining had been of red silk, but was a good deal discoloured.

Шёлковая подкладка, некогда красная, теперь выцвела.

There was no maker’s name; but, as Holmes had remarked, the initials “H. B.” were scrawled upon one side. It was pierced in the brim for a hat-securer, but the elastic was missing.

Фабричную марку мне обнаружить не удалось, но, как и сказал Холмс, внутри сбоку виднелись инициалы «Г. Б.». На полях я заметил петельку для придерживавшей шляпу резинки, но самой резинки не оказалось.

For the rest, it was cracked, exceedingly dusty, and spotted in several places, although there seemed to have been some attempt to hide the discoloured patches by smearing them with ink.

Вообще шляпа была мятая, грязная, покрытая пятнами.

“I can see nothing,” said I, handing it back to my friend.

Впрочем, заметны были попытки замазать эти пятна чернилами.

“On the contrary, Watson, you can see everything.

—Я ничего в ней не вижу, — сказал я, возвращая шляпу Шерлоку Холмсу.

You fail, however, to reason from what you see.

—Нет, Уотсон, видите, но не даёте себе труда поразмыслить над тем, что видите.

You are too timid in drawing your inferences.”

Вы слишком робки в своих логических выводах.

“Then, pray tell me what it is that you can infer from this hat?”

—Тогда, пожалуйста, скажите, какие же выводы делаете вы?

He picked it up and gazed at it in the peculiar introspective fashion which was characteristic of him. “

Холмс взял шляпу в руки и стал пристально разглядывать ее проницательным взглядом, свойственным ему одному.

“It is perhaps less suggestive than it might have been,” he remarked, “and yet there are a few inferences which are very distinct, and a few others which represent at least a strong balance of probability.

—Конечно, не все достаточно ясно, — заметил он, — но кое-что можно установить наверняка, а кое-что предположить с разумной долей вероятия.

That the man was highly intellectual is of course obvious upon the face of it, and also that he was fairly well-to-do within the last three years, although he has now fallen upon evil days.

Совершенно очевидно, например, что владелец ее — человек большого ума и что три года назад у него были изрядные деньги, а теперь настали чёрные дни.

He had foresight, but has less now than formerly, pointing to a moral retrogression, which, when taken with the decline of his fortunes, seems to indicate some evil influence, probably drink, at work upon him.

Он всегда был предусмотрителен и заботился о завтрашнем дне, но мало-помалу опустился, благосостояние его упало, и мы вправе предположить, что он пристрастился к какому-нибудь пороку, — быть может, к пьянству.

This may account also for the obvious fact that his wife has ceased to love him.”

По-видимому, из-за этого и жена его разлюбила...

“My dear Holmes!”

—Дорогой Холмс...

“He has, however, retained some degree of self-respect,” he continued, disregarding my remonstrance. “

—Но в какой-то степени он ещё сохранил своё достоинство, — продолжал Холмс, не обращая внимания на моё восклицание. —

“He is a man who leads a sedentary life, goes out little, is out of training entirely, is middle-aged, has grizzled hair which he has had cut within the last few days, and which he anoints with lime-cream.

Он ведёт сидячий образ жизни, редко выходит из дому, совершенно не занимается спортом. Этот человек средних лет, у него седые волосы, он мажет их помадой и недавно подстригся.

These are the more patent facts which are to be deduced from his hat. Also, by the way, that it is extremely improbable that he has gas laid on in his house.”

Вдобавок я почти уверен, что в доме у него нет газового освещения.

“You are certainly joking, Holmes.”

—Вы, конечно, шутите, Холмс.

“Not in the least.

—Ничуть.

Is it possible that even now, when I give you these results, you are unable to see how they are attained?”

Неужели даже теперь, когда я все рассказал, вы не понимаете, как я узнал об этом?

“I have no doubt that I am very stupid, but I must confess that I am unable to follow you.

—Считайте меня идиотом, но должен признаться, что я не в состоянии уследить за ходом ваших мыслей.

For example, how did you deduce that this man was intellectual?”

Например, откуда вы взяли, что он умен?

For answer Holmes clapped the hat upon his head.

Вместо ответа Холмс нахлобучил шляпу себе на голову.

It came right over the forehead and settled upon the bridge of his nose. “

Шляпа закрыла его лоб и упёрлась в переносицу.

“It is a question of cubic capacity,” said he; “a man with so large a brain must have something in it.”

—Видите, какой размер! — сказал он. — Не может же быть совершенно пустым такой большой череп.

“The decline of his fortunes, then?”

—Ну, а откуда вы взяли, что он обеднел?

“This hat is three years old.

—Этой шляпе три года.

These flat brims curled at the edge came in then.

Тогда были модными плоские поля, загнутые по краям.

It is a hat of the very best quality.

Шляпа лучшего качества.

Look at the band of ribbed silk and the excellent lining.

Взгляните-ка на эту шёлковую ленту, на превосходную подкладку.

If this man could afford to buy so expensive a hat three years ago, and has had no hat since, then he has assuredly gone down in the world.”

Если три года назад человек был в состоянии купить столь дорогую шляпу и с тех пор не покупал ни одной, значит, дела у него пошатнулись.

“Well, that is clear enough, certainly.

—Ну ладно, в этом, пожалуй, вы правы.

But how about the foresight and the moral retrogression?”

Но откуда вы могли узнать, что он человек предусмотрительный, а в настоящее время переживает душевный упадок?

Sherlock Holmes laughed. “Here is the foresight,” said he putting his finger upon the little disc and loop of the hat-securer. “

—Предусмотрительность — вот она, — сказал он, показывая на петельку от шляпной резинки. —

“They are never sold upon hats.

Резинки не продают вместе со шляпой, их нужно покупать отдельно.

If this man ordered one, it is a sign of a certain amount of foresight, since he went out of his way to take this precaution against the wind.

Раз этот человек купил резинку и велел прикрепить к шляпе, значит, он заботился о том, чтобы уберечь ее от ветра.

But since we see that he has broken the elastic and has not troubled to replace it, it is obvious that he has less foresight now than formerly, which is a distinct proof of a weakening nature.

Но когда резинка оторвалась, а он не стал прилаживать новую, это значит, что он перестал следить за своей наружностью, опустился.

On the other hand, he has endeavoured to conceal some of these stains upon the felt by daubing them with ink, which is a sign that he has not entirely lost his self-respect.”

Однако, с другой стороны, он пытался замазать чернилами пятна на шляпе, то есть не окончательно потерял чувство собственного достоинства.

“Your reasoning is certainly plausible.”

—Все это очень похоже на правду.

“The further points, that he is middle-aged, that his hair is grizzled, that it has been recently cut, and that he uses lime-cream, are all to be gathered from a close examination of the lower part of the lining.

—Что он человек средних лет, что у него седина, что он недавно стригся, что он помадит волосы — все станет ясным, если внимательно посмотреть на нижнюю часть подкладки в шляпе.

The lens discloses a large number of hair-ends, clean cut by the scissors of the barber. They all appear to be adhesive, and there is a distinct odour of lime-cream.

В лупу видны приставшие к подкладке волосы, аккуратно срезанные ножницами парикмахера и пахнущие помадой.

This dust, you will observe, is not the gritty, grey dust of the street but the fluffy brown dust of the house, showing that it has been hung up indoors most of the time, while the marks of moisture upon the inside are proof positive that the wearer perspired very freely, and could therefore, hardly be in the best of training.”

Заметьте, что пыль на шляпе не уличная — серая и жёсткая, а домашняя — бурая, пушистая. Значит, шляпа большей частью висела дома. А следы влажности на внутренней ее стороне говорят о том, как быстро потеет ее владелец, потому что не привык много двигаться.

“But his wife—you said that she had ceased to love him.”

—А как вы узнали, что его разлюбила жена?

“This hat has not been brushed for weeks.

—Шляпа не чищена несколько недель.

When I see you, my dear Watson, with a week’s accumulation of dust upon your hat, and when your wife allows you to go out in such a state, I shall fear that you also have been unfortunate enough to lose your wife’s affection.”

Мой дорогой Уотсон, если бы я увидел, что ваша шляпа не чищена хотя бы неделю и вам позволяют выходить в таком виде, у меня появилось бы опасение, что вы имели несчастье утратить расположение вашей супруги.

“But he might be a bachelor.”

—А может быть, он холостяк?

“Nay, he was bringing home the goose as a peace-offering to his wife.

—Нет, он нес гуся именно для того, чтобы задобрить жену.

Remember the card upon the bird’s leg.”

Вспомните карточку, привязанную к лапке птицы.

“You have an answer to everything.

—У вас на все готов ответ.

But how on earth do you deduce that the gas is not laid on in his house?”

Но откуда вы знаете, что у него в доме нет газа?

“One tallow stain, or even two, might come by chance; but when I see no less than five, I think that there can be little doubt that the individual must be brought into frequent contact with burning tallow—walks upstairs at night probably with his hat in one hand and a guttering candle in the other.

—Одно-два сальных пятна на шляпе — случайность. Но когда я вижу их не меньше пяти, я не сомневаюсь, что человеку часто приходится пользоваться сальной свечой, -может быть, он поднимается ночью по лестнице, держа в одной руке шляпу, а в другой оплывшую свечу.

Anyhow, he never got tallow-stains from a gas-jet.

Во всяком случае, от газа не бывает сальных пятен...

Are you satisfied?”

Вы согласны со мною?

“Well, it is very ingenious,” said I, laughing; “but since, as you said just now, there has been no crime committed, and no harm done save the loss of a goose, all this seems to be rather a waste of energy.”

—Да, все это очень остроумно, — смеясь, сказал я. — Но, как вы сами сказали, тут ещё нет преступления. Никто не пострадал — разве что человек, потерявший гуся, — значит, вы ломали себе голову зря.

Sherlock Holmes had opened his mouth to reply, when the door flew open, and Peterson, the commissionaire, rushed into the apartment with flushed cheeks and the face of a man who is dazed with astonishment.

Шерлок Холмс раскрыл было рот для ответа, но в это мгновение дверь распахнулась, и в комнату влетел Питерсон; щеки у него буквально пылали от волнения.

“The goose, Mr. Holmes! The goose, sir!”

—Гусь-то, гусь, мистер Холмс! —

he gasped.

задыхаясь, прокричал он.

“Eh?

—Ну?

What of it, then?

Что с ним такое?

Has it returned to life and flapped off through the kitchen window?”

Ожил он, что ли, и вылетел в кухонное окно? —

Holmes twisted himself round upon the sofa to get a fairer view of the man’s excited face.

Холмс повернулся на кушетке, чтобы лучше всмотреться в возбужденное лицо Питерсона.

“See here, sir!

—Посмотрите, сэр!

See what my wife found in its crop!”

Посмотрите, что жена нашла у него в зобу!

He held out his hand and displayed upon the centre of the palm a brilliantly scintillating blue stone, rather smaller than a bean in size, but of such purity and radiance that it twinkled like an electric point in the dark hollow of his hand.

Питерсон протянул руку, и на ладони его мы увидели ярко сверкающий голубой камень чуть поменьше горошины. Камень был такой чистой воды, что светился на темной ладони, точно электрическая искра.

Sherlock Holmes sat up with a whistle. “

Холмc присвистнул и опустился на кущетку.

“By Jove, Peterson!” said he, “this is treasure trove indeed.

—Честное слово, Питерсон, вы нашли сокровище!

I suppose you know what you have got?”

Надеюсь, вы понимаете, что это такое?

“A diamond, sir?

—Алмаз, сэр!

A precious stone.

Драгоценный камень!

It cuts into glass as though it were putty.”

Он режет стекло, словно масло!

“It’s more than a precious stone. It is the precious stone.”

—Не просто драгоценный камень — это тот самый камень, который...

“Not the Countess of Morcar’s blue carbuncle!”

—Неужели голубой карбункул графини Моркар? —

I ejaculated.

воскликнул я.

“Precisely so.

—Конечно!

I ought to know its size and shape, seeing that I have read the advertisement about it in The Times every day lately.

Узнаю камень по описаниям, последнее время я каждый день вижу объявления о его пропаже в «Тайме».

It is absolutely unique, and its value can only be conjectured, but the reward offered of £ 1000 is certainly not within a twentieth part of the market price.”

Камень этот единственный в своём роде, и можно только догадываться о его настоящей цене. Награда в тысячу фунтов, которую предлагают нашедшему, едва ли составляет двадцатую долю его стоимости.

“A thousand pounds!

—Тысяча фунтов!

Great Lord of mercy!”

О, Боже!

The commissionaire plumped down into a chair and stared from one to the other of us.

Посыльный бухнулся в кресло, изумлённо тараща на нас глаза.

“That is the reward, and I have reason to know that there are sentimental considerations in the background which would induce the Countess to part with half her fortune if she could but recover the gem.”

—Награда наградой, но у меня есть основания думать, — сказал Холмс, — что по некоторым соображениям графиня отдаст половину всех своих богатств, только бы вернуть этот камень.

“It was lost, if I remember aright, at the Hotel Cosmopolitan,” I remarked.

—Если память мне не изменяет, он пропал в гостинице «Космополитен», — заметил я.

“Precisely so, on December 22nd, just five days ago.

—Совершенно верно, двадцать второго декабря, ровно пять дней назад.

John Horner, a plumber, was accused of having abstracted it from the lady’s jewel-case.

В краже этого камня обвинён Джон Хорнер, паяльщик.

The evidence against him was so strong that the case has been referred to the Assizes.

Улики против него так серьезны, что дело направлено в суд.

I have some account of the matter here, I believe.”

Кажется, у меня есть об этом деле газетный отчет.

He rummaged amid his newspapers, glancing over the dates, until at last he smoothed one out, doubled it over, and read the following paragraph:

Шерлок Холмс долго рылся в газетах, наконец вытащил одну, разгладил ее, сложил пополам и прочитал следующее:

“Hotel Cosmopolitan Jewel Robbery.

«КРАЖА ДРАГОЦЕННОСТЕЙ В ОТЕЛЕ

John Horner, 26, plumber, was brought up upon the charge of having upon the 22nd inst.,

«КОСМОПОЛИТЕН»

abstracted from the jewel-case of the Countess of Morcar the valuable gem known as the blue carbuncle.

Джон Хорнер, 26 лет, обвиняется в том, что 22 сего месяца похитил у графини Моркар из шкатулки драгоценный камень, известный под названием «Голубой карбункул».

James Ryder, upper-attendant at the hotel, gave his evidence to the effect that he had shown Horner up to the dressing-room of the Countess of Morcar upon the day of the robbery in order that he might solder the second bar of the grate, which was loose.

Джеймс Райдер, служащий отеля, показал, что в день кражи Хорнер припаивал расшатанный прут каминной решётки в комнате графини Моркар.

He had remained with Horner some little time, but had finally been called away.

Некоторое время Райдер находился в комнате с Хорнером, но потом его куда-то вызвали.

On returning, he found that Horner had disappeared, that the bureau had been forced open, and that the small morocco casket in which, as it afterwards transpired, the Countess was accustomed to keep her jewel, was lying empty upon the dressing-table.

Возвратившись, он увидел, что Хорнер исчез, бюро взломано и маленький сафьяновый футляр, в котором, как выяснилось впоследствии, графиня имела обыкновение держать драгоценный камень, валялся пустой на туалетном столике.

Ryder instantly gave the alarm, and Horner was arrested the same evening; but the stone could not be found either upon his person or in his rooms.

Райдер сейчас же сообщил в полицию, и в тот же вечер Хорнер был арестован, но камня не нашли ни при нем, ни у него дома.

Catherine Cusack, maid to the Countess, deposed to having heard Ryder’s cry of dismay on discovering the robbery, and to having rushed into the room, where she found matters as described by the last witness.

Кэтрин Кыосек, горничная графини, показала, что, услышав отчаянный крик Райдера, она вбежала в комнату и тоже увидела пустой футляр.

Inspector Bradstreet, B division, gave evidence as to the arrest of Horner, who struggled frantically, and protested his innocence in the strongest terms.

Полицейский инспектор Бродстрит из округа «Б» сообщил, что Хорнер отчаянно сопротивлялся при аресте и горячо доказывал свою невиновность.

Evidence of a previous conviction for robbery having been given against the prisoner, the magistrate refused to deal summarily with the offence, but referred it to the Assizes.

Поскольку стало известно, что арестованный и прежде судился за кражу, судья отказался разбирать дело и передал его суду присяжных.

Horner, who had shown signs of intense emotion during the proceedings, fainted away at the conclusion and was carried out of court.”

Хорнер, все время высказывавший признаки сильнейшего волнения, упал в обморок и был вынесен из зала суда».

“Hum!

—Гм!

So much for the police-court,” said Holmes thoughtfully, tossing aside the paper. “

Вот и все, что даёт нам полицейский суд, — задумчиво сказал Холмс, откладывая газету. —

“The question for us now to solve is the sequence of events leading from a rifled jewel-case at one end to the crop of a goose in Tottenham Court Road at the other.

Наша задача теперь — выяснить, каким образом из футляра графини камень попал в гусиный зоб.

You see, Watson, our little deductions have suddenly assumed a much more important and less innocent aspect.

Видите, Уотсон, наши скромные размышления оказались не такими уж незначительными.

Here is the stone; the stone came from the goose, and the goose came from Mr. Henry Baker, the gentleman with the bad hat and all the other characteristics with which I have bored you.

Итак, вот камень. Этот камень был в гусе, а гусь у мистера Генри Бейкера, у того самого обладателя старой шляпы, которого я пытался охарактеризовать, чем и нагнал на вас невыносимую скуку.

So now we must set ourselves very seriously to finding this gentleman and ascertaining what part he has played in this little mystery.

Что ж, теперь мы должны серьезно заняться розысками этого джентльмена и установить, какую роль он играл в таинственном происшествии.

To do this, we must try the simplest means first, and these lie undoubtedly in an advertisement in all the evening papers.

Прежде всего испробуем самый простой способ: напечатаем объявление во всех вечерних газетах.

If this fail, I shall have recourse to other methods.”

Если таким путём не достигнем цели, прибегнем к иным методам.

“What will you say?”

—Что вы напишете в объявлении?

“Give me a pencil and that slip of paper.

—Дайте мне карандаш и клочок бумаги. «

Now, then: ‘Found at the corner of Goodge Street, a goose and a black felt hat.

«На углу Гуджстрит найдены гусь и черная фетровая шляпа.

Mr. Henry Baker can have the same by applying at 6:30 this evening at 221B, Baker Street.’

Мистер Генри Бейкер может получить их сегодня на Бейкер-стрит, 221-б, в 6.30 вечера».

That is clear and concise.”

Коротко и ясно.

“Very.

—Весьма.

But will he see it?”

Но заметит ли он объявление?

“Well, he is sure to keep an eye on the papers, since, to a poor man, the loss was a heavy one.

—Конечно. Он просматривает теперь все газеты: человек он бедный, и рождественский гусь для него целое состояние.

He was clearly so scared by his mischance in breaking the window and by the approach of Peterson that he thought of nothing but flight, but since then he must have bitterly regretted the impulse which caused him to drop his bird.

Он до такой степени был напуган, услышав звон разбитого стекла и увидев бегущего Питерсона, что кинулся бежать, не думая ни о чем. Но потом он, конечно, пожалел, что испугался и бросил гуся.

Then, again, the introduction of his name will cause him to see it, for everyone who knows him will direct his attention to it.

В газете мы упоминаем его имя, и любой знакомый обратит его внимание на нашу публикацию...

Here you are, Peterson, run down to the advertising agency and have this put in the evening papers.”

Так вот, Питерсон, бегите в бюро объявлений, чтобы они поместили эти строки в вечерних газетах.

“In which, sir?”

—В каких, сэр?

“Oh, in the Globe , Star , Pall Mall , St.

—В «Глоб», «Стар», «Пэлл-Мэлл», «Сент-Джеймс газетт», «Ивнинг ньюс стандард», «Эхо» — во всех, какие придут вам на ум.

James’s Gazette , Evening News , Standard , Echo , and any others that occur to you.”

—Слушаю, сэр!

“Very well, sir. And this stone?”

А как быть с камнем?

“Ah, yes, I shall keep the stone.

—Ах да! Камень я пока оставлю у себя.

Thank you.

Благодарю вас.

And, I say, Peterson, just buy a goose on your way back and leave it here with me, for we must have one to give to this gentleman in place of the one which your family is now devouring.”

А на обратном пути, Питерсон, купите гуся и принесите его мне. Мы ведь должны дать этому джентльмену гуся взамен того, которым в настоящее время угощается ваша семья.

When the commissionaire had gone, Holmes took up the stone and held it against the light. “

Посыльный ушёл, а Холмс взял камень и стал рассматривать его на свет.

“It’s a bonny thing,” said he. “

—Славный камешек! —

“Just see how it glints and sparkles.

сказал он. —

Of course it is a nucleus and focus of crime.

Взгляните, как он сверкает и искрится.

Every good stone is.

Как и всякий драгоценный камень, он притягивает к себе преступников, словно магнит.

They are the devil’s pet baits.

Вот уж подлинно ловушка сатаны.

In the larger and older jewels every facet may stand for a bloody deed.

В больших старых камнях каждая грань может рассказать о каком-нибудь кровавом злодеянии.

This stone is not yet twenty years old.

Этому камню нет ещё и двадцати лет.

It was found in the banks of the Amoy River in southern China and is remarkable in having every characteristic of the carbuncle, save that it is blue in shade instead of ruby red.

Его нашли на берегу реки Амоу, в Южном Китае, и замечателен он тем, что имеет все свойства карбункула, кроме одного: он не рубиново-красный, а голубой.

In spite of its youth, it has already a sinister history.

Несмотря на его молодость, с ним уже связано много ужасных историй.

There have been two murders, a vitriol-throwing, a suicide, and several robberies brought about for the sake of this forty-grain weight of crystallised charcoal.

Из-за сорока граней кристаллического углерода многих ограбили, кого-то облили серной кислотой, было два убийства и одно самоубийство.

Who would think that so pretty a toy would be a purveyor to the gallows and the prison?

Кто бы сказал, что такая красивая безделушка ведёт людей в тюрьму и на виселицу!

I’ll lock it up in my strong box now and drop a line to the Countess to say that we have it.”

Я запру камень в свой несгораемый шкаф и напишу графине, что он у нас.

“Do you think that this man Horner is innocent?”

—Как вы считаете, Хорнер не виновен?

“I cannot tell.”

—Не знаю.

“Well, then, do you imagine that this other one, Henry Baker, had anything to do with the matter?”

—А Генри Бейкер замешан в это дело?

“It is, I think, much more likely that Henry Baker is an absolutely innocent man, who had no idea that the bird which he was carrying was of considerably more value than if it were made of solid gold.

—Вернее всего, Генри Бейкер здесь ни при чем. Я думаю, ему и в голову не пришло, что, будь этот гусь из чистого золота, он и то стоил бы дешевле.

That, however, I shall determine by a very simple test if we have an answer to our advertisement.”

Все очень скоро прояснится, если Генри Бейкер откликнется на наше объявление.

“And you can do nothing until then?”

—А до тех пор вы ничего не хотите предпринять?

“Nothing.”

—Ничего.

“In that case I shall continue my professional round.

—В таком случае я навещу своих пациентов, а вечером снова приду сюда.

But I shall come back in the evening at the hour you have mentioned, for I should like to see the solution of so tangled a business.”

Я хочу знать, чем окончится это запутанное дело.

“Very glad to see you.

—Буду рад вас видеть.

I dine at seven.

Я обедаю в семь.

There is a woodcock, I believe.

Кажется, к обеду будет куропатка.

By the way, in view of recent occurrences, perhaps I ought to ask Mrs. Hudson to examine its crop.”

Кстати, в связи с недавними событиями не попросить ли миссис Хадсон тщательно осмотреть ее зоб?

I had been delayed at a case, and it was a little after half-past six when I found myself in Baker Street once more.

Я немного задержался, и было уже больше половины седьмого, когда я снова попал на Бейкер-стрит.

As I approached the house I saw a tall man in a Scotch bonnet with a coat which was buttoned up to his chin waiting outside in the bright semicircle which was thrown from the fanlight.

Подойдя к дому Холмса, я увидел, что в ярком полукруге света, падавшем из окна над дверью, стоит высокий мужчина в шотландской шапочке и в наглухо застёгнутом до подбородка сюртуке.

Just as I arrived the door was opened, and we were shown up together to Holmes’ room.

Как раз в тот момент, когда я подошёл, дверь отпёрли, и мы одновременно вошли к Шерлоку Холмсу.

“Mr. Henry Baker, I believe,” said he, rising from his armchair and greeting his visitor with the easy air of geniality which he could so readily assume. “

—Если не ошибаюсь, мистер Генри Бейкер? — сказал Холмс, поднимаясь с кресла и встречая посетителя с тем непринуждённым радушным видом, который он так умело напускал на себя. —

“Pray take this chair by the fire, Mr. Baker.

Пожалуйста, присаживайтесь поближе к огню, мистер Бейкер.

It is a cold night, and I observe that your circulation is more adapted for summer than for winter.

Вечер сегодня холодный, а мне кажется, лето вы переносите лучше, чем зиму...

Ah, Watson, you have just come at the right time.

Уотсон, вы пришли как раз вовремя...

Is that your hat, Mr. Baker?”

Это ваша шляпа, мистер Бейкер?

“Yes, sir, that is undoubtedly my hat.”

—Да, сэр, это, несомненно, моя шляпа.

He was a large man with rounded shoulders, a massive head, and a broad, intelligent face, sloping down to a pointed beard of grizzled brown.

Бейкер был крупный, сутулый человек с большой головой, с широким умным лицом и остроконечной каштановой бородкой.

A touch of red in nose and cheeks, with a slight tremor of his extended hand, recalled Holmes’ surmise as to his habits.

Красноватые пятна на носу и щеках и лёгкое дрожание протянутой руки подтверждали догадку Холмса о его наклонностях.

His rusty black frock-coat was buttoned right up in front, with the collar turned up, and his lank wrists protruded from his sleeves without a sign of cuff or shirt.

На нем был порыжелый сюртук, застёгнутый на все пуговицы, а на тощих запястьях, торчащих из рукавов, не было видно манжет.

He spoke in a slow staccato fashion, choosing his words with care, and gave the impression generally of a man of learning and letters who had had ill-usage at the hands of fortune.

Он говорил глухо и отрывисто, старательно подбирая слова, и производил впечатление человека интеллигентного, но сильно помятого жизнью.

“We have retained these things for some days,” said Holmes, “because we expected to see an advertisement from you giving your address.

—У нас уже несколько дней хранится ваша шляпа и ваш гусь, — сказал Холмс. — Мы ждали, что вы дадите в газете объявление о пропаже.

I am at a loss to know now why you did not advertise.”

Не понимаю, почему вы этого не сделали.

Our visitor gave a rather shamefaced laugh. “

Наш посетитель смущенно усмехнулся.

“Shillings have not been so plentiful with me as they once were,” he remarked. “

—У меня не так много шиллингов, как бывало когда-то, — сказал он. —

“I had no doubt that the gang of roughs who assaulted me had carried off both my hat and the bird. I did not care to spend more money in a hopeless attempt at recovering them.”

Я был уверен, что хулиганы, напавшие на меня унесли с собой и шляпу, и птицу, и не хотел тратить деньги по-пустому.

“Very naturally.

—Вполне естественно.

By the way, about the bird, we were compelled to eat it.”

Между прочим, нам ведь пришлось съесть вашего гуся.

“To eat it!”

—Съесть? —

Our visitor half rose from his chair in his excitement.

Наш посетитель в волнении поднялся со стула.

“Yes, it would have been of no use to anyone had we not done so.

—Да ведь он все равно испортился бы, — продолжал Холмс. —

But I presume that this other goose upon the sideboard, which is about the same weight and perfectly fresh, will answer your purpose equally well?”

Но я полагаю, что вон та птица на буфете, совершенно свежая и того же веса, заменит вам вашего гуся.

“Oh, certainly, certainly,” answered Mr. Baker with a sigh of relief.

—О, конечно, конечно! — ответил мистер Бейкер, облегчённо вздохнув.

“Of course, we still have the feathers, legs, crop, and so on of your own bird, so if you wish—”

—Правда, у нас от вашей птицы остались перья, лапки и зоб, так что, если захотите...

The man burst into a hearty laugh. “

Бейкер от души расхохотался.

“They might be useful to me as relics of my adventure,” said he, “but beyond that I can hardly see what use the disjecta membra of my late acquaintance are going to be to me.

—Разве только на память о моем приключении, — сказал он. — Право, не знаю, на что мне могут пригодиться disjecta membra * моего покойного знакомца!

No, sir, I think that, with your permission, I will confine my attentions to the excellent bird which I perceive upon the sideboard.”

Нет, сэр, с вашего разрешения я лучше ограничусь тем превосходным гусём, которого я вижу на буфете.

Sherlock Holmes glanced sharply across at me with a slight shrug of his shoulders.

Шерлок Холмс многозначительно посмотрел на меня и чуть заметно пожал плечами. —

“There is your hat, then, and there your bird,” said he. “

Итак, вот ваша шляпа и ваш гусь, — сказал он. —

“By the way, would it bore you to tell me where you got the other one from?

Кстати, не скажете ли мне, где вы достали того гуся?

I am somewhat of a fowl fancier, and I have seldom seen a better grown goose.”

Я кое-что смыслю в птице и, признаться, редко видывал столь откормленный экземпляр. —

“Certainly, sir,” said Baker, who had risen and tucked his newly gained property under his arm. “

Охотно, сэр, — сказал Бейкер, встав и сунув под мышку своего нового гуся. —

“There are a few of us who frequent the Alpha Inn, near the Museum—we are to be found in the Museum itself during the day, you understand.

Наша небольшая компания посещает трактир «Альфа», близ Британского музея, мы, понимаете ли, проводим в музее целый день.

This year our good host, Windigate by name, instituted a goose club, by which, on consideration of some few pence every week, we were each to receive a bird at Christmas.

А в этом году хозяин трактира Уиндигейт, отличный человек, основал «гусиный клуб». Каждый из нас выплачивает по нескольку пенсов в неделю и к Рождеству получает гуся.

My pence were duly paid, and the rest is familiar to you.

Я целиком выплатил свою долю, ну а остальное вам известно.

I am much indebted to you, sir, for a Scotch bonnet is fitted neither to my years nor my gravity.”

Весьма обязан вам, сэр, — ведь неудобно солидному человеку в моем возрасте носить шотландскую шапочку.

With a comical pomposity of manner he bowed solemnly to both of us and strode off upon his way.

Он поклонился нам с комически торжественным видом и ушёл.

“So much for Mr. Henry Baker,” said Holmes when he had closed the door behind him. “

—С Генри Бейкером покончено, — сказал Холмс, закрывая за ним дверь. —

“It is quite certain that he knows nothing whatever about the matter.

Совершенно очевидно, что он понятия не имеет о драгоценном камне.

Are you hungry, Watson?”

Вы очень голодны, Уотсон?

“Not particularly.”

—Не особенно.

“Then I suggest that we turn our dinner into a supper and follow up this clue while it is still hot.”

—Тогда я предлагаю превратить обед в ужин и немедленно отправиться по горячим следам.

“By all means.”

—Я готов.

It was a bitter night, so we drew on our ulsters and wrapped cravats about our throats.

Был морозный вечер, и нам пришлось надеть пальто и обмотать себе шею шарфом.

Outside, the stars were shining coldly in a cloudless sky, and the breath of the passers-by blew out into smoke like so many pistol shots.

Звезды холодно сияли на безоблачном, ясном небе, и пар от дыхания прохожих был похож на дымки от пистолетных выстрелов.

Our footfalls rang out crisply and loudly as we swung through the doctors’ quarter, Wimpole Street, Harley Street, and so through Wigmore Street into Oxford Street.

Чётко и гулко раздавались по улицам наши шаги.

In a quarter of an hour we were in Bloomsbury at the Alpha Inn, which is a small public-house at the corner of one of the streets which runs down into Holborn.

Мы шли по Уимпол-стрит, Харли-стрит, через Уитмор-стрит, вышли на Оксфорд-стрит и через четверть часа были в Блумсбери, возле трактира «Альфа», скромного заведения на углу одной из улиц, ведущих к Холборну.

Holmes pushed open the door of the private bar and ordered two glasses of beer from the ruddy-faced, white-aproned landlord.

Холмс вошёл в бар и заказал две кружки пива краснощёкому трактирщику в белом переднике.

“Your beer should be excellent if it is as good as your geese,” said he.

—У вас, надо полагать, превосходное пиво, если оно не хуже ваших гусей, — сказал Холмс.

“My geese!”

—Моих гусей? —

The man seemed surprised.

Трактирщик, казалось, был изумлён.

“Yes. I was speaking only half an hour ago to Mr. Henry Baker, who was a member of your goose club.”

—Да. Полчаса назад я беседовал с мистером Генри Бейкером, членом вашего «гусиного клуба».

“Ah! yes, I see.

—А, понимаю.

But you see, sir, them’s not our geese.”

Но видите ли, сэр, гуси-то ведь не мои.

“Indeed!

—В самом деле?

Whose, then?”

А чьи же?

“Well, I got the two dozen from a salesman in Covent Garden.”

—Я купил две дюжины гусей у одного торговца в Ковент-Гарден.

“Indeed?

—Да ну?

I know some of them.

Я знаю кое-кого из них.

Which was it?”

У кого же вы купили?

“Breckinridge is his name.”

—Его зовут Брекинридж.

“Ah! I don’t know him.

—Нет, Брекинриджа я не знаю.

Well, here’s your good health landlord, and prosperity to your house.

Ну, за ваше здоровье, хозяин, и за процветание вашего заведения!

Good-night.”

Доброй ночи!

“Now for Mr. Breckinridge,” he continued, buttoning up his coat as we came out into the frosty air. “

—А теперь к мистеру Брекинриджу, — сказал Холмс, выходя на мороз и застёгивая пальто. —

“Remember, Watson that though we have so homely a thing as a goose at one end of this chain, we have at the other a man who will certainly get seven years’ penal servitude unless we can establish his innocence.

Не забудьте, Уотсон, что на одном конце нашей цепи всего только безобидный гусь, зато к другому ее концу прикован человек, которому грозит не меньше семи лет каторги, если мы не докажем его невиновность.

It is possible that our inquiry may but confirm his guilt; but, in any case, we have a line of investigation which has been missed by the police, and which a singular chance has placed in our hands.

Возможно, впрочем, что наши розыски обнаружат, что виноват именно он, но, во всяком случае, в наших руках нить, ускользнувшая от полиции и случайно попавшая к нам.

Let us follow it out to the bitter end.

Дойдём же до конца этой нити, как бы печален этот конец ни был.

Faces to the south, then, and quick march!”

Итак, поворот на юг, и шагом марш!

We passed across Holborn, down Endell Street, and so through a zigzag of slums to Covent Garden Market.

Мы пересекли Холборн, пошли по Энделл-стрит и через какие-то трущобы вышли на Ковентгарденский рынок.

One of the largest stalls bore the name of Breckinridge upon it, and the proprietor a horsey-looking man, with a sharp face and trim side-whiskers was helping a boy to put up the shutters.

На одной из самых больших лавок было написано: «Брекинридж». Хозяин лавки, человек с лошадиным лицом и холёными бакенбардами, помогал мальчику запирать ставни.

“Good-evening.

—Добрый вечер!

It’s a cold night,” said Holmes.

Каков морозец, а? — сказал Холмс.

The salesman nodded and shot a questioning glance at my companion.

Торговец кивнул головой, бросив вопросительный взгляд на моего друга.

“Sold out of geese, I see,” continued Holmes, pointing at the bare slabs of marble.

—Гуси, видно, распроданы? — продолжал Холмс, указывая на пустой мраморный прилавок.

“Let you have five hundred to-morrow morning.”

—Завтра утром можете купить хоть пятьсот штук.

“That’s no good.”

—Завтра они мне ни к чему.

“Well, there are some on the stall with the gas-flare.”

—Вон в той лавке, где горит свет, кое-что осталось.

“Ah, but I was recommended to you.”

—Да? Но меня направили к вам.

“Who by?”

—Кто же?

“The landlord of the Alpha.”

—Хозяин «Альфы». — А!

“Oh, yes; I sent him a couple of dozen.”

Я отослал ему две дюжины.

“Fine birds they were, too.

—Отличные были гуси!

Now where did you get them from?”

Откуда вы их достали?

To my surprise the question provoked a burst of anger from the salesman.

К моему удивлению, вопрос этот привёл торговца в бешенство.

“Now, then, mister,” said he, with his head cocked and his arms akimbo, “what are you driving at?

—А ну-ка, мистер, — сказал он, поднимая голову и упирая руки в бока, — к чему вы клоните?

Let’s have it straight, now.”

Говорите прямо.

“It is straight enough.

—Я говорю достаточно прямо.

I should like to know who sold you the geese which you supplied to the Alpha.”

Мне хотелось бы знать, кто продал вам тех гусей, которых вы поставляете в «Альфу».

“Well then, I shan’t tell you. So now!”

—Вот и не скажу.

“Oh, it is a matter of no importance; but I don’t know why you should be so warm over such a trifle.”

—Не скажете — и не надо. Велика важность! Чего вы кипятитесь из-за таких пустяков?

“Warm!

—Кипячусь?

You’d be as warm, maybe, if you were as pestered as I am.

Небось, на моем месте и вы кипятились бы, если бы к вам так приставали!

When I pay good money for a good article there should be an end of the business; but it’s ‘Where are the geese?’

Я плачу хорошие деньги за хороший товар, и, казалось бы, дело с концом. Так нет: «где гуси?», «

and ‘Who did you sell the geese to?’

«у кого вы купили гусей?», «

and ‘What will you take for the geese?’

«кому вы продали гусей?»

One would think they were the only geese in the world, to hear the fuss that is made over them.”

Можно подумать, что на этих гусях свет клином сошёлся, когда послушаешь, какой из-за них подняли шум!

“Well, I have no connection with any other people who have been making inquiries,” said Holmes carelessly. “

—Какое мне дело до других, которые пристают к вам с расспросами! — небрежно сказал Холмс. — Не хотите говорить — не надо.

“If you won’t tell us the bet is off, that is all. But I’m always ready to back my opinion on a matter of fowls, and I have a fiver on it that the bird I ate is country bred.”

Но я понимаю толк в птице и держал пари на пять фунтов стерлингов, что гусь, которого я ел, выкормлен в деревне.

“Well, then, you’ve lost your fiver, for it’s town bred,” snapped the salesman.

—Вот и пропали ваши фунты! Гусь-то городской! — выпалил торговец.

“It’s nothing of the kind.”

—Быть не может.

“I say it is.”

—А я говорю, городской!

“I don’t believe it.”

—Ни за что не поверю!

“D’you think you know more about fowls than I, who have handled them ever since I was a nipper?

—Уж не думаете ли вы, что смыслите в этом деле больше меня? Я ведь этим делом занимаюсь чуть не с пелёнок.

I tell you, all those birds that went to the Alpha were town bred.”

Говорю вам, все гуси, проданные в «Альфу», выкормлены в городе.

“You’ll never persuade me to believe that.”

—И не пытайтесь меня убедить в этом.

“Will you bet, then?”

—Хотите пари?

“It’s merely taking your money, for I know that I am right.

—Это значило бы попросту взять у вас деньги. Я уверен, что прав.

But I’ll have a sovereign on with you, just to teach you not to be obstinate.”

Но у меня при себе есть соверен, и я готов поставить его, чтобы проучить вас за упрямство.

The salesman chuckled grimly. “

Торговец ухмыльнулся.

“Bring me the books, Bill,” said he.

—Принеси-ка мне книги, Билл, — сказал он.

The small boy brought round a small thin volume and a great greasy-backed one, laying them out together beneath the hanging lamp.

Мальчишка принёс две книги: одну тоненькую, а другую большую, засаленную, и положил их на прилавок под лампой.

“Now then, Mr. Cocksure,” said the salesman, “I thought that I was out of geese, but before I finish you’ll find that there is still one left in my shop.

—Ну-с, мистер Спорщик, — сказал торговец, — я считал, что сегодня распродал всех гусей, но, ей-ей, Бог занес ко мне в лавку ещё одного.

You see this little book?”

Видите эту книжку?

“Well?”

—Ну и что же?

“That’s the list of the folk from whom I buy.

—Это список тех, у кого я покупаю товар.

D’you see?

Видите?

Well, then, here on this page are the country folk, and the numbers after their names are where their accounts are in the big ledger. Now, then!

Вот здесь, на этой странице, имена деревенских поставщиков, а цифра после каждой фамилии обозначает страницу в гроссбухе, где ведутся их счета.

You see this other page in red ink?

А эту страницу, исписанную красными чернилами, видите?

Well, that is a list of my town suppliers.

Это список моих городских поставщиков.

Now, look at that third name.

Взгляните-ка на третью фамилию.

Just read it out to me.”

Прочтите ее вслух.

“Mrs. Oakshott, 117, Brixton Road—249,” read Holmes.

— «Миссис Окшотт, Брикстон-роуд, 117, страница 249», — прочёл Холмс.

“Quite so.

—Совершенно правильно.

Now turn that up in the ledger.”

Теперь откройте 249-ю страницу в гроссбухе.

Holmes turned to the page indicated. “Here you are, ‘Mrs. Oakshott, 117, Brixton Road, egg and poultry supplier.’”

Холмс открыл указанную страницу: «Миссис Окшотт, Брикстон-роуд, 117 — поставщица дичи и яиц».

“Now, then, what’s the last entry?”

—А что гласит последняя запись?

“‘December 22nd.

— «Декабрь, двадцать второго.

Twenty-four geese at 7 s . 6 d .’”

Двадцать четыре гуся по семь шиллингов шесть пенсов».

“Quite so.

—Правильно.

There you are.

Запомните это.

And underneath?”

А внизу?

“‘Sold to Mr. Windigate of the Alpha, at 12 s .’”

— «Проданы мистеру Уиндигейту, ?Альфа?, по двенадцать шиллингов».

“What have you to say now?”

—Ну, что вы теперь скажете?

Sherlock Holmes looked deeply chagrined.

Шерлок Холмс, казалось, был глубоко огорчен.

He drew a sovereign from his pocket and threw it down upon the slab, turning away with the air of a man whose disgust is too deep for words.

Вынув соверен из кармана, он бросил его на прилавок, повернулся и вышел молча, с расстроенным видом.

A few yards off he stopped under a lamp-post and laughed in the hearty, noiseless fashion which was peculiar to him.

Однако, пройдя несколько шагов, он остановился под фонарём и рассмеялся своим особенным — весёлым и беззвучным — смехом.

“When you see a man with whiskers of that cut and the ‘Pink ’un’ protruding out of his pocket, you can always draw him by a bet,” said he. “

—Если у человека такие бакенбарды и такой красный платок в кармане, у него можно выудить все что угодно, предложив ему пари, — сказал он. —

“I daresay that if I had put £ 100 down in front of him, that man would not have given me such complete information as was drawn from him by the idea that he was doing me on a wager.

Я утверждаю, что и за сто фунтов мне не удалось бы получить у него такие подробные сведения, какие я получил, побившись с ним об заклад.

Well, Watson, we are, I fancy, nearing the end of our quest, and the only point which remains to be determined is whether we should go on to this Mrs. Oakshott to-night, or whether we should reserve it for to-morrow.

Итак, Уотсон, мне кажется, что мы почти у цели. Единственное, что нам осталось решить, — пойдём ли мы к этой миссис Окшотт сейчас или отложим наше посещение до утра.

It is clear from what that surly fellow said that there are others besides ourselves who are anxious about the matter, and I should—”

Из слов того грубияна ясно, что этим делом интересуется ещё кто-то и я...

His remarks were suddenly cut short by a loud hubbub which broke out from the stall which we had just left.

Громкий шум, донёсшийся внезапно из лавки, которую мы только что покинули, не дал Холмсу договорить.

Turning round we saw a little rat-faced fellow standing in the centre of the circle of yellow light which was thrown by the swinging lamp, while Breckinridge, the salesman, framed in the door of his stall, was shaking his fists fiercely at the cringing figure.

Обернувшись, мы увидели в жёлтом свете качающейся лампы какого-то невысокого, краснолицого человека. Брекинридж, стоя в дверях лавки, яростно потрясал перед ним кулаками.

“I’ve had enough of you and your geese,” he shouted. “

—Хватит с меня и вас и ваших гусей! — орал Брекинридж. —

“I wish you were all at the devil together.

Проваливайте вы все к дьяволу!

If you come pestering me any more with your silly talk I’ll set the dog at you.

Если вы ещё раз сунетесь ко мне с дурацкими расспросами, я спущу цепную собаку.

You bring Mrs. Oakshott here and I’ll answer her, but what have you to do with it?

Приведите сюда миссис Окшотт, ей я отвечу. А вы-то тут при чем?

Did I buy the geese off you?”

Ваших, что ли, я купил гусей!

“No; but one of them was mine all the same,” whined the little man.

—Нет, но все же один из них мой, — захныкал человек.

“Well, then, ask Mrs. Oakshott for it.”

—Ну и спрашивайте его тогда у миссис Окшотт!

“She told me to ask you.”

—Она мне велела узнать у вас.

“Well, you can ask the King of Proosia, for all I care.

—Спрашивайте хоть у прусского короля!

I’ve had enough of it.

С меня хватит!

Get out of this!”

Убирайтесь отсюда! —

He rushed fiercely forward, and the inquirer flitted away into the darkness.

Он яростно бросился вперёд, и человечек быстро исчез во мраке.

“Ha! this may save us a visit to Brixton Road,” whispered Holmes. “

—Ага, нам, кажется, не придётся идти на Брикстон-роуд, — прошептал Холмс. —

“Come with me, and we will see what is to be made of this fellow.”

Пойдём посмотрим, не пригодится ли нам этот субъект.

Striding through the scattered knots of people who lounged round the flaring stalls, my companion speedily overtook the little man and touched him upon the shoulder.

Пробираясь между кучками ротозеев, бродящих вокруг освещённых ларьков, мой друг быстро нагнал человечка и положил ему руку на плечо.

He sprang round, and I could see in the gas-light that every vestige of colour had been driven from his face.

Тот порывисто обернулся, и при свете газового фонаря я увидел, как сильно он побледнел.

“Who are you, then?

—Кто вы такой?

What do you want?”

Что вам надо? —

he asked in a quavering voice.

спросил он дрожащим голосом.

“You will excuse me,” said Holmes blandly, “but I could not help overhearing the questions which you put to the salesman just now.

—Извините меня, — мягко сказал Холмс, — но я случайно слышал, что вы спрашивали у этого торговца.

I think that I could be of assistance to you.”

Я думаю, что могу быть вам полезен.

“You?

—Вы?

Who are you?

Кто вы такой?

How could you know anything of the matter?”

Откуда вы знаете, что мне нужно?

“My name is Sherlock Holmes.

—Меня зовут Шерлок Холмс.

It is my business to know what other people don’t know.”

Моя профессия — знать то, чего не знают другие.

“But you can know nothing of this?”

—О том, что мне нужно, вы ничего не можете знать.

“Excuse me, I know everything of it.

—Прошу прощения, но я знаю все.

You are endeavouring to trace some geese which were sold by Mrs. Oakshott, of Brixton Road, to a salesman named Breckinridge, by him in turn to Mr. Windigate, of the Alpha, and by him to his club, of which Mr. Henry Baker is a member.”

Вы пытаетесь установить, куда попали гуси, проданные миссис Окшотт с Брикстон-роуд торговцу Брекинриджу, который, в свою очередь, продал их мистеру Уиндигейту, владельцу «Альфы», а тот передал «гусиному клубу», членом которого является Генри Бейкер.

“Oh, sir, you are the very man whom I have longed to meet,” cried the little fellow with outstretched hands and quivering fingers. “

—Сэр, вы-то мне и нужны! — вскричал человек, протягивая дрожащие руки. —

“I can hardly explain to you how interested I am in this matter.”

Я просто не могу выразить, как все это важно для меня!

Sherlock Holmes hailed a four-wheeler which was passing. “

Шерлок Холмс остановил проезжавшего извозчика.

“In that case we had better discuss it in a cosy room rather than in this wind-swept market-place,” said he. “

—В таком случае лучше разговаривать в уютной комнате, чем тут, на ветреной рыночной площади, — сказал он. —

“But pray tell me, before we go farther, who it is that I have the pleasure of assisting.”

Но прежде чем отправиться в путь, скажите, пожалуйста, кому я имею удовольствие оказывать посильную помощь?

The man hesitated for an instant. “

Человечек заколебался на мгновение.

“My name is John Robinson,” he answered with a sidelong glance.

—Меня зовут Джон Робинсон, — сказал он, отводя глаза.

“No, no; the real name,” said Holmes sweetly. “

—Нет, мне нужно настоящее имя, — ласково сказал Холмс. —

“It is always awkward doing business with an alias.”

Гораздо удобнее иметь дело с человеком, который действует под своим настоящим именем.

A flush sprang to the white cheeks of the stranger. “

Бледные щеки незнакомца загорелись румянцем.

“Well then,” said he, “my real name is James Ryder.”

—В таком случае, — сказал он, — моё имя — Джеймс Райдер.

“Precisely so.

—Так я и думал.

Head attendant at the Hotel Cosmopolitan.

Вы служите в отеле «Космополитен».

Pray step into the cab, and I shall soon be able to tell you everything which you would wish to know.”

Садитесь, пожалуйста, в кэб, и вскоре я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать.

The little man stood glancing from one to the other of us with half-frightened, half-hopeful eyes, as one who is not sure whether he is on the verge of a windfall or of a catastrophe.

Маленький человечек не двигался с места. Он смотрел то на Холмса, то на меня с надеждой и испугом: он не знал, ждёт ли его беда или удача.

Then he stepped into the cab, and in half an hour we were back in the sitting-room at Baker Street.

Наконец он сел в экипаж, и через полчаса мы были в гостиной на Бейкер-стрит.

Nothing had been said during our drive, but the high, thin breathing of our new companion, and the claspings and unclaspings of his hands, spoke of the nervous tension within him.

Дорогой никто не произнёс ни слова. Но спутник наш так учащенно дышал, так крепко сжимал и разжимал ладони, что было ясно, в каком нервном возбуждении он пребывает.

“Here we are!”

—Ну, вот мы и дома! —

said Holmes cheerily as we filed into the room. “

весело сказал Холмс. —

“The fire looks very seasonable in this weather.

Что может быть лучше пылающего камина в такую погоду!

You look cold, Mr. Ryder.

Вы, кажется, озябли, мистер Райдер.

Pray take the basket-chair.

Садитесь, пожалуйста, в плетеное кресло.

I will just put on my slippers before we settle this little matter of yours.

Я только надену домашние туфли, и мы сейчас же займёмся вашим делом.

Now, then!

Ну вот, готово!

You want to know what became of those geese?”

Так вы хотите знать, что стало с теми гусями?

“Yes, sir.”

—Да, сэр.

“Or rather, I fancy, of that goose.

—Пожалуй, вернее, с тем гусём?

It was one bird, I imagine in which you were interested—white, with a black bar across the tail.”

Мне кажется, вас интересовал лишь один из них — белый, с чёрной полосой на хвосте...

Ryder quivered with emotion. “

Райдер затрепетал от волнения.

“Oh, sir,” he cried, “can you tell me where it went to?”

—О, сэр! — вскричал он. — Вы можете сказать, где находится этот гусь?

“It came here.”

—Он был здесь.

“Here?”

—Здесь?

“Yes, and a most remarkable bird it proved.

—Да, и оказался необыкновенным гусём.

I don’t wonder that you should take an interest in it.

Не удивительно, что вы заинтересовались им.

It laid an egg after it was dead—the bonniest, brightest little blue egg that ever was seen.

После своей кончины он снёс яичко — прелестное, сверкающее голубое яичко.

I have it here in my museum.”

Оно здесь, в моей коллекции.

Our visitor staggered to his feet and clutched the mantelpiece with his right hand.

Наш посетитель, шатаясь, поднялся с места и правой рукой ухватился за каминную полку.

Holmes unlocked his strong-box and held up the blue carbuncle, which shone out like a star, with a cold, brilliant, many-pointed radiance.

Холмс открыл несгораемый шкаф и вытащил оттуда голубой карбункул, сверкавший, словно звезда, холодным, ярким, переливчатым блеском.

Ryder stood glaring with a drawn face, uncertain whether to claim or to disown it.

Райдер стоял с искажённым лицом, не зная, потребовать ли камень себе или отказаться от него.

“The game’s up, Ryder,” said Holmes quietly. “

—Игра проиграна, Райдер, — спокойно сказал Шерлок Холмс. —

“Hold up, man, or you’ll be into the fire!

Держитесь крепче на ногах, не то упадёте в огонь.

Give him an arm back into his chair, Watson.

Помогите ему сесть, Уотсон.

He’s not got blood enough to go in for felony with impunity.

Он ещё не умеет хладнокровно мошенничать.

Give him a dash of brandy.

Дайте ему глоток бренди.

So!

Так!

Now he looks a little more human.

Теперь он хоть немного похож на человека.

What a shrimp it is, to be sure!”

Ну и жалкая же личность!

For a moment he had staggered and nearly fallen, but the brandy brought a tinge of colour into his cheeks, and he sat staring with frightened eyes at his accuser.

Райдер едва держался на ногах, но водка вызвала у него на щеках слабый румянец, и он сел, испуганно глядя на своего обличителя.

“I have almost every link in my hands, and all the proofs which I could possibly need, so there is little which you need tell me.

—Я знаю почти все, у меня в руках почти все улики, и вы не многое сможете добавить.

Still, that little may as well be cleared up to make the case complete.

И все-таки рассказывайте, чтобы в деле не оставалось ни малейшей неясности.

You had heard, Ryder, of this blue stone of the Countess of Morcar’s?”

Откуда вы узнали, Райдер, о голубом карбункуле графини Моркар?

“It was Catherine Cusack who told me of it,” said he in a crackling voice.

—Мне сказала о нем Кэтрин Кьюсек, — ответил тот дрожащим голосом.

“I see—her ladyship’s waiting-maid.

—Знаю, горничная ее сиятельства.

Well, the temptation of sudden wealth so easily acquired was too much for you, as it has been for better men before you; but you were not very scrupulous in the means you used.

И искушение легко завладеть богатством оказалось сильнее вас, как это неоднократно бывало и с более достойными людьми. И вы не особенно выбирали средства для достижения своей цели.

It seems to me, Ryder, that there is the making of a very pretty villain in you.

Мне кажется, Райдер, из вас получится порядочный негодяй!

You knew that this man Horner, the plumber, had been concerned in some such matter before, and that suspicion would rest the more readily upon him.

Вы знали, что этот паяльщик Хорнер был уже уличен в воровстве и что подозрения раньше всего падут на него.

What did you do, then?

Что же вы сделали?

You made some small job in my lady’s room—you and your confederate Cusack—and you managed that he should be the man sent for.

Вы сломали прут каминной решётки в комнате графини — вы и ваша сообщница Кьюсек — и устроили так, что именно Хорнера послали сделать ремонт.

Then, when he had left, you rifled the jewel-case, raised the alarm, and had this unfortunate man arrested.

Когда Хорнер ушёл, вы взяли камень из футляра, подняли тревогу, и бедняга был арестован.

You then—”

После этого...

Ryder threw himself down suddenly upon the rug and clutched at my companion’s knees. “

Тут Райдер внезапно сполз на ковер и обеими руками обхватил колени моего друга.

“For God’s sake, have mercy!”

—Ради Бога, сжальтесь надо мной! —

he shrieked. “

закричал он. —

“Think of my father! Of my mother!

Подумайте о моем отце, о моей матери.

It would break their hearts.

Это убьёт их!

I never went wrong before! I never will again.

Я никогда не воровал, никогда!

I swear it.

Это не повторится, клянусь вам!

I’ll swear it on a Bible.

Я поклянусь вам на Библии!

Oh, don’t bring it into court!

О, не доводите этого дела до суда!

For Christ’s sake, don’t!”

Ради Христа, не доводите дела до суда!

“Get back into your chair!” said Holmes sternly. “

—Ступайте на место, — сурово сказал Холмс. —

“It is very well to cringe and crawl now, but you thought little enough of this poor Horner in the dock for a crime of which he knew nothing.”

Сейчас вы готовы ползать на коленях. А что вы думали, когда отправляли беднягу Хорнера на скамью подсудимых за преступление, в котором он не повинен?

“I will fly, Mr. Holmes.

—Я могу скрыться, мистер Холмс!

I will leave the country, sir.

Я уеду из Англии, сэр!

Then the charge against him will break down.”

Тогда обвинение против него отпадёт...

“Hum! We will talk about that.

—Гм, мы ещё потолкуем об этом.

And now let us hear a true account of the next act.

А пока послушаем, что же действительно случилось после воровства.

How came the stone into the goose, and how came the goose into the open market?

Каким образом камень попал в гуся, и как этот гусь попал на рынок?

Tell us the truth, for there lies your only hope of safety.”

Говорите правду, ибо для вас правда — единственный путь к спасению.

Ryder passed his tongue over his parched lips. “

Райдер повёл языком по пересохшим губам.

“I will tell you it just as it happened, sir,” said he. “

—Я расскажу всю правду, — сказал он. —

“When Horner had been arrested, it seemed to me that it would be best for me to get away with the stone at once, for I did not know at what moment the police might not take it into their heads to search me and my room.

Когда арестовали Хорнера, я решил, что мне лучше унести камень на случай, если полиции придёт в голову обыскать меня и мою комнату.

There was no place about the hotel where it would be safe.

В гостинице не было подходящего места, чтобы спрятать камень.

I went out, as if on some commission, and I made for my sister’s house.

Я вышел, будто бы по служебному делу, и отправился к своей сестре.

She had married a man named Oakshott, and lived in Brixton Road, where she fattened fowls for the market.

Она замужем за неким Окшоттом, живет на Брикстон-роуд и занимается тем, что откармливает домашнюю птицу, для рынка.

All the way there every man I met seemed to me to be a policeman or a detective; and, for all that it was a cold night, the sweat was pouring down my face before I came to the Brixton Road.

Каждый встречный казался мне полицейским или сыщиком, и, несмотря на холодный ветер, пот градом струился у меня по лбу.

My sister asked me what was the matter, and why I was so pale; but I told her that I had been upset by the jewel robbery at the hotel.

Сестра спросила, почему я так бледен, не случилось ли чего. Я сказал, что меня взволновала кража драгоценности в нашем отеле.

Then I went into the back yard and smoked a pipe and wondered what it would be best to do.

Потом я прошёл на задний двор, закурил трубку и стал раздумывать, что бы предпринять.

“I had a friend once called Maudsley, who went to the bad, and has just been serving his time in Pentonville.

Есть у меня приятель по имени Модели, который сбился с пути и только что отбыл срок наказания в Пентонвиллской тюрьме.

One day he had met me, and fell into talk about the ways of thieves, and how they could get rid of what they stole.

Мы встретились с ним, разговорились, и он рассказал мне, как воры сбывают краденое.

I knew that he would be true to me, for I knew one or two things about him; so I made up my mind to go right on to Kilburn, where he lived, and take him into my confidence.

Я понимал, что он меня не выдаст, так как я сам знал за ним кое-какие грехи, и потому решил идти прямо к нему в Килберн и посвятить его в свою тайну.

He would show me how to turn the stone into money.

Он научил бы меня, как превратить этот камень в деньги.

But how to get to him in safety?

Но как добраться туда?

I thought of the agonies I had gone through in coming from the hotel.

Я вспомнил о тех терзаниях, которые пережил по пути из гостиницы.

I might at any moment be seized and searched, and there would be the stone in my waistcoat pocket.

Каждую минуту меня могли схватить, обыскать и найти камень в моем жилетном кармане.

I was leaning against the wall at the time and looking at the geese which were waddling about round my feet, and suddenly an idea came into my head which showed me how I could beat the best detective that ever lived.

Я стоял, прислонившись к стене, рассеянно глядя на гусей, которые, переваливаясь, бродили у моих ног, и внезапно мне пришла в голову мысль, как обмануть самого ловкого сыщика в мире...

“My sister had told me some weeks before that I might have the pick of her geese for a Christmas present, and I knew that she was always as good as her word.

Несколько недель назад сестра обещала, что к Рождеству я получу от нее отборнейшего гуся в подарок, а она слово держит.

I would take my goose now, and in it I would carry my stone to Kilburn.

И я решил взять гуся сейчас же и в нем пронести камень.

There was a little shed in the yard, and behind this I drove one of the birds—a fine big one, white, with a barred tail.

Во дворе был какой-то сарай, я загнал за него огромного, очень хорошего гуся, белого, с полосатым хвостом.

I caught it, and prying its bill open, I thrust the stone down its throat as far as my finger could reach.

Потом поймал его, раскрыл ему клюв и как можно глубже засунул камень ему в глотку.

The bird gave a gulp, and I felt the stone pass along its gullet and down into its crop.

Гусь глотнул, и я ощутил рукою, как камень прошёл в зоб.

But the creature flapped and struggled, and out came my sister to know what was the matter.

Но гусь бился и хлопал крыльями, и сестра вышла узнать в чем дело.

As I turned to speak to her the brute broke loose and fluttered off among the others.

Я повернулся, чтобы ответить, и негодный гусь вырвался у меня из рук и смещался со стадом.

“‘Whatever were you doing with that bird, Jem?’

«Что ты делал с птицей, Джеймс?» —

says she.

спросила сестра.

“‘Well,’ said I, ‘you said you’d give me one for Christmas, and I was feeling which was the fattest.’

«Да вот ты обещала подарить мне гуся к Рождеству. Я и пробовал, какой из них пожирнее».

“‘Oh,’ says she, ‘we’ve set yours aside for you—Jem’s bird, we call it.

«О, мы уже отобрали для тебя гуся, — сказала она, — мы так и называли его: ?Гусь Джеймса?.

It’s the big white one over yonder.

Вон тот, большой, белый.

There’s twenty-six of them, which makes one for you, and one for us, and two dozen for the market.’

Гусей всего двадцать шесть, из них один тебе, а две дюжины на продажу».

“‘Thank you, Maggie,’ says I; ‘but if it is all the same to you, I’d rather have that one I was handling just now.’

«Спасибо, Мэгги, — сказал я. — Но если тебе все равно, дай мне того, которого я поймал».

“‘The other is a good three pound heavier,’ said she, ‘and we fattened it expressly for you.’

«Твой тяжёлее по крайне мере фунта на три, и мы специально откармливали его».

“‘Never mind. I’ll have the other, and I’ll take it now,’ said I.

«Ничего, мне хочется именно этого, я бы сейчас и взял его с собой».

“‘Oh, just as you like,’ said she, a little huffed. ‘

«Твоё дело, — сказала сестра обиженно. —

‘Which is it you want, then?’

Какого же ты хочешь взять?»

“‘That white one with the barred tail, right in the middle of the flock.’

«Вон того белого, с чёрной полосой на хвосте... Вон он, в середине стада».

“‘Oh, very well. Kill it and take it with you.’

«Пожалуйста, режь его и бери!»

“Well, I did what she said, Mr. Holmes, and I carried the bird all the way to Kilburn.

Я так и сделал, мистер Холмс, и понёс птицу в Килберн.

I told my pal what I had done, for he was a man that it was easy to tell a thing like that to.

Я рассказал своему приятелю обо всем — он из тех, с которыми можно говорить без стеснения.

He laughed until he choked, and we got a knife and opened the goose.

Он хохотал до упаду, потом мы взяли нож и разрезали гуся.

My heart turned to water, for there was no sign of the stone, and I knew that some terrible mistake had occurred.

У меня остановилось сердце, когда я увидел, что произошла ужасная ошибка, и камня нет.

I left the bird, rushed back to my sister’s, and hurried into the back yard.

Я бросил гуся, пустился бегом к сестре.

There was not a bird to be seen there.

Влетел на задний двор — гусей там не было.

“‘Where are they all, Maggie?’

«Где гуси, Мэгги?» —

I cried.

крикнул я.

“‘Gone to the dealer’s, Jem.’

«Отправила торговцу».

“‘Which dealer’s?’

«Какому торговцу?»

“‘Breckinridge, of Covent Garden.’

«Брекинриджу на Ковент-Гарден».

“‘But was there another with a barred tail?’

«А был среди них один с полосатым хвостом — такой же, какого я взял?» —

I asked, ‘the same as the one I chose?’

спросил я.

“‘Yes, Jem; there were two barred-tailed ones, and I could never tell them apart.’

«Да, Джеймс, ведь было два гуся с полосатыми хвостами, я вечно путала их».

“Well, then, of course I saw it all, and I ran off as hard as my feet would carry me to this man Breckinridge; but he had sold the lot at once, and not one word would he tell me as to where they had gone.

Тут, конечно, я понял все и со всех ног помчался к этому самому Брекинриджу. Но он уже распродал гусей и не хотел сказать кому.

You heard him yourselves to-night. Well, he has always answered me like that.

Вы слышали сами, как он со мной разговаривал.

My sister thinks that I am going mad.

Сестра думает, что я сошёл с ума.

Sometimes I think that I am myself.

Порой мне самому кажется, что я сумасшедший.

And now—and now I am myself a branded thief, without ever having touched the wealth for which I sold my character.

И вот... теперь я презренный вор, хотя даже не прикоснулся к богатству, ради которого погубил себя.

God help me!

Боже, помоги мне!

God help me!”

Боже, помоги! —

He burst into convulsive sobbing, with his face buried in his hands.

Он закрыл лицо руками и судорожно зарыдал.

There was a long silence, broken only by his heavy breathing and by the measured tapping of Sherlock Holmes’ finger-tips upon the edge of the table.

Потом наступило долгое молчание, лишь слышны были тяжёлые вздохи Райдера, да мой друг мерно постукивал пальцами по столу.

Then my friend rose and threw open the door.

Вдруг Шерлок Холмс встал и распахнул настежь дверь.

“Get out!”

—Убирайтесь! —

said he.

проговорил он.

“What, sir!

—Что?

Oh, Heaven bless you!”

Сэр, да благословит вас небо!

“No more words.

—Ни слова!

Get out!”

Убирайтесь отсюда!

And no more words were needed.

Повторять не пришлось.

There was a rush, a clatter upon the stairs, the bang of a door, and the crisp rattle of running footfalls from the street.

На лестнице загрохотали стремительные шаги, внизу хлопнула дверь, и с улицы донёсся быстрый топот.

“After all, Watson,” said Holmes, reaching up his hand for his clay pipe, “I am not retained by the police to supply their deficiencies.

—В конце концов, Уотсон, — сказал Холмс, протягивая руку к глиняной трубке, — я работаю отнюдь не затем, чтобы исправлять промахи нашей полиции.

If Horner were in danger it would be another thing; but this fellow will not appear against him, and the case must collapse.

Если бы Хорнеру грозила опасность, тогда другое дело. Но Райдер не станет показывать против него, и обвинение рухнет.

I suppose that I am commuting a felony, but it is just possible that I am saving a soul.

Возможно, я укрываю мошенника, но зато спасаю его душу.

This fellow will not go wrong again; he is too terribly frightened.

С этим молодцом ничего подобного не повторится, — он слишком напуган.

Send him to gaol now, and you make him a gaol-bird for life.

Упеките его сейчас в тюрьму, и он не развяжется с ней всю жизнь.

Besides, it is the season of forgiveness.

Кроме того, нынче праздники, надо прощать грехи.

Chance has put in our way a most singular and whimsical problem, and its solution is its own reward.

Случай столкнул нас со странной и забавной загадкой, и решить ее — само по себе награда.

If you will have the goodness to touch the bell, Doctor, we will begin another investigation, in which, also a bird will be the chief feature.”

Если вы будете любезны и позволите, мы немедленно займёмся новым «исследованием», в котором опять-таки фигурирует птица: ведь к обеду у нас куропатка.