Of all the problems which have been submitted to my friend, Mr. Sherlock Holmes, for solution during the years of our intimacy, there were only two which I was the means of introducing to his notice—that of Mr. Hatherley’s thumb, and that of Colonel Warburton’s madness.

Из всех задач, какие приходилось решать моему другу мистеру Шерлоку Холмсу, мною его вниманию было предложено лишь две, а именно: случай, когда мистер Хэдерли лишился большого пальца, и происшествие с обезумевшим полковником Уорбэртоном.

Of these the latter may have afforded a finer field for an acute and original observer, but the other was so strange in its inception and so dramatic in its details that it may be the more worthy of being placed upon record, even if it gave my friend fewer openings for those deductive methods of reasoning by which he achieved such remarkable results.

Последняя представляла собой обширное поле деятельности для тонкого и самобытного наблюдателя, зато первая оказалась столь своеобразной и столь драматичной по своим подробностям, что скорее заслуживает изложения в моих записках, хотя и не позволила моему приятелю применить те дедуктивные методы мышления, благодаря которым он неоднократно добивался таких примечательных результатов.

The story has, I believe, been told more than once in the newspapers, but, like all such narratives, its effect is much less striking when set forth en bloc in a single half-column of print than when the facts slowly evolve before your own eyes, and the mystery clears gradually away as each new discovery furnishes a step which leads on to the complete truth.

Об этой истории, мне помнится, не раз писали газеты, но, как и все подобные события, втиснутая в газетный столбец, она казалась значительно менее увлекательной, нежели тогда, когда её рассказывал участник событий, и действие как бы медленно развёртывалось перед нашими глазами, и мы шаг за шагом проникали в тайну и приближались к истине.

At the time the circumstances made a deep impression upon me, and the lapse of two years has hardly served to weaken the effect.

В своё время обстоятельства этого дела произвели на меня глубокое впечатление, и прошедшие с тех пор два года ничуть не ослабили этот эффект.

It was in the summer of ’89, not long after my marriage, that the events occurred which I am now about to summarise.

События, о которых я хочу рассказать, произошли летом 1889 года, вскоре после моей женитьбы.

I had returned to civil practice and had finally abandoned Holmes in his Baker Street rooms, although I continually visited him and occasionally even persuaded him to forgo his Bohemian habits so far as to come and visit us.

Я снова занялся врачебной практикой и навсегда распрощался с квартирой на Бейкер-стрит, хотя часто навещал Холмса и время от времени даже убеждал отказаться от богемных привычек и почаще приходить к нам.

My practice had steadily increased, and as I happened to live at no very great distance from Paddington Station, I got a few patients from among the officials.

Практика моя неуклонно росла, а поскольку я жил неподалёку от Паддингтона, то среди пациентов у меня было несколько служащих этого вокзала.

One of these, whom I had cured of a painful and lingering disease, was never weary of advertising my virtues and of endeavouring to send me on every sufferer over whom he might have any influence.

Один из них, которого мне удалось вылечить от тяжёлой, изнурительной болезни, без устали рекламировал мои достоинства и посылал ко мне каждого страждущего, кого он был способен уговорить обратиться к врачу.

One morning, at a little before seven o’clock, I was awakened by the maid tapping at the door to announce that two men had come from Paddington and were waiting in the consulting-room.

Однажды утром, часов около семи, меня разбудила, постучав в дверь, наша служанка. Она сказала, что с Паддингтона пришли двое мужчин и ждут меня в кабинете.

I dressed hurriedly, for I knew by experience that railway cases were seldom trivial, and hastened downstairs.

Я быстро оделся, зная по опыту, что несчастные случаи на железной дороге редко бывают пустячными, и сбежал вниз.

As I descended, my old ally, the guard, came out of the room and closed the door tightly behind him.

Из приёмной, плотно прикрыв за собой дверь, вышел мой старый пациент — кондуктор.

“I’ve got him here,” he whispered, jerking his thumb over his shoulder; “he’s all right.”

—Он здесь, — прошептал он, указывая на дверь. — Все в порядке.

“What is it, then?”

—Кто? — не понял я.

I asked, for his manner suggested that it was some strange creature which he had caged up in my room.

По его шёпоту можно было подумать, что он запер у меня в кабинете какое-то необыкновенное существо.

“It’s a new patient,” he whispered. “

—Новый пациент, — так же шёпотом продолжал он. —

“I thought I’d bring him round myself; then he couldn’t slip away.

Я решил, что лучше сам приведу его, тогда ему не сбежать.

There he is, all safe and sound.

Он там, все в порядке. А мне пора.

I must go now, Doctor; I have my dooties, just the same as you.”

У меня, доктор, как и у вас, свои обязанности.

And off he went, this trusty tout, without even giving me time to thank him.

И он ушёл, мой верный поклонник, не дав мне даже возможности поблагодарить его.

I entered my consulting-room and found a gentleman seated by the table.

Я вошёл в приёмную; возле стола сидел человек.

He was quietly dressed in a suit of heather tweed with a soft cloth cap which he had laid down upon my books.

Он был одет в недорогой костюм из пестротканого твида; кепка его лежала на моих книгах.

Round one of his hands he had a handkerchief wrapped, which was mottled all over with bloodstains.

Одна рука у него была обвязана носовым платком сплошь в пятнах крови.

He was young, not more than five-and-twenty, I should say, with a strong, masculine face; but he was exceedingly pale and gave me the impression of a man who was suffering from some strong agitation, which it took all his strength of mind to control.

Он был молод, лет двадцати пяти, не больше, с выразительным мужественным лицом, но страшно бледен и словно чем-то потрясен — он был совершенно не в силах овладеть собою.

“I am sorry to knock you up so early, Doctor,” said he, “but I have had a very serious accident during the night.

—Извините, что так рано потревожил вас, доктор, — сказал он, — но со мной нынче ночью произошло нечто серьезное.

I came in by train this morning, and on inquiring at Paddington as to where I might find a doctor, a worthy fellow very kindly escorted me here.

Я приехал в Лондон утренним поездом, и, когда начал узнавать в Паддингтоне, где найти врача, этот добрый человек любезно проводил меня к вам.

I gave the maid a card, but I see that she has left it upon the side-table.”

Я дал служанке свою карточку, но, вижу, она оставила ее на столе.

I took it up and glanced at it. “Mr. Victor Hatherley, hydraulic engineer, 16A, Victoria Street (3rd floor).”

Я взял карточку и прочёл имя, род занятий и адрес моего посетителя: «Мистер Виктор Хэдерли, инженер-гидравлик.

That was the name, style, and abode of my morning visitor. “

Виктория-стрит, 16-а (4-й этаж)».

“I regret that I have kept you waiting,” said I, sitting down in my library-chair. “

—Очень сожалею, что заставил вас ждать, — сказал я, усаживаясь в кресло у письменного стола. —

“You are fresh from a night journey, I understand, which is in itself a monotonous occupation.”

Вы ведь всю ночь ехали — занятие само по себе не из весёлых.

“Oh, my night could not be called monotonous,” said he, and laughed.

—О, эту ночь скучной я никак не могу назвать, — ответил он и расхохотался.

He laughed very heartily, with a high, ringing note, leaning back in his chair and shaking his sides.

Откинувшись на спинку стула, он весь трясся от смеха, и в его смехе звучала какая-то высокая, звенящая нота.

All my medical instincts rose up against that laugh.

Мне, как медику, его смех не понравился.

“Stop it!”

—Прекратите!

I cried; “pull yourself together!”

Возьмите себя в руки! —

and I poured out some water from a caraffe.

крикнул я и налил ему воды из графина.

It was useless, however.

Но и это не помогло.

He was off in one of those hysterical outbursts which come upon a strong nature when some great crisis is over and gone.

Им овладел один из тех истерических припадков, которые случаются у сильных натур, когда переживания уже позади.

Presently he came to himself once more, very weary and pale-looking.

Наконец смех утомил его, и он несколько успокоился.

“I have been making a fool of myself,” he gasped.

—Я веду себя крайне глупо, — задыхаясь, вымолвил он.

“Not at all.

—Вовсе нет.

Drink this.”

Выпейте это! —

I dashed some brandy into the water, and the colour began to come back to his bloodless cheeks.

Я плеснул в воду немного коньяку, и его бледные щеки порозовели.

“That’s better!”

—Спасибо, — поблагодарил он. —

said he. “And now, Doctor, perhaps you would kindly attend to my thumb, or rather to the place where my thumb used to be.”

А теперь, доктор, будьте добры посмотреть мой палец, или, лучше сказать, то место, где он когда-то был.

He unwound the handkerchief and held out his hand.

Он снял платок и протянул руку.

It gave even my hardened nerves a shudder to look at it.

Даже я, привычный к такого рода зрелищам, содрогнулся.

There were four protruding fingers and a horrid red, spongy surface where the thumb should have been.

На руке торчало только четыре пальца, а на месте большого было страшное красное вздутие.

It had been hacked or torn right out from the roots.

Палец был оторван или отрублен у самого основания.

“Good heavens!”

—Боже мой! —

I cried, “this is a terrible injury.

воскликнул я. —

It must have bled considerably.”

Какая ужасная рана!

“Yes, it did.

Крови, наверное, вытекло предостаточно.

I fainted when it was done, and I think that I must have been senseless for a long time.

—Да. После удара я упал в обморок и, наверное, был без сознания очень долго.

When I came to I found that it was still bleeding, so I tied one end of my handkerchief very tightly round the wrist and braced it up with a twig.”

Очнувшись, я увидел, что кровь все ещё идёт, тогда я туго завязал платок вокруг запястья и закрутил узел щепкой.

“Excellent!

—Превосходно!

You should have been a surgeon.”

Из вас вышел бы хороший хирург.

“It is a question of hydraulics, you see, and came within my own province.”

—Да нет, просто я разбираюсь в том, что имеет отношение к гидравлике.

“This has been done,” said I, examining the wound, “by a very heavy and sharp instrument.”

—Рана нанесена тяжёлым и острым инструментом, — сказал я, осматривая руку.

“A thing like a cleaver,” said he.

—Похожим на нож мясника, — добавил он.

“An accident, I presume?”

—Надеюсь, случайно?

“By no means.”

—Никоим образом.

“What! a murderous attack?”

—Неужели покушение?

“Very murderous indeed.”

—Вот именно.

“You horrify me.”

—Не пугайте меня.

I sponged the wound, cleaned it, dressed it, and finally covered it over with cotton wadding and carbolised bandages.

Я промыл и обработал рану, а затем укутал руку ватой и перевязал пропитанными корболкой бинтами.

He lay back without wincing, though he bit his lip from time to time.

Он сидел, откинувшись на спинку стула, и ни разу не поморщился, хотя время от времени закусывал губы.

“How is that?”

—Ну, как? —

I asked when I had finished.

закончив, спросил я.

“Capital!

—Превосходно!

Between your brandy and your bandage, I feel a new man.

После вашего коньяка и перевязки я словно заново родился.

I was very weak, but I have had a good deal to go through.”

Я очень ослабел, ведь мне пришлось немало испытать.

“Perhaps you had better not speak of the matter.

—Может, лучше не говорить о случившемся?

It is evidently trying to your nerves.”

Вы будете волноваться.

“Oh, no, not now.

—О нет.

I shall have to tell my tale to the police; but, between ourselves, if it were not for the convincing evidence of this wound of mine, I should be surprised if they believed my statement, for it is a very extraordinary one, and I have not much in the way of proof with which to back it up; and, even if they believe me, the clues which I can give them are so vague that it is a question whether justice will be done.”

Сейчас уже нет. Все равно придётся выкладывать всю историю в полиции. Но, между нами говоря, только моя рана может заставить их поверить моему заявлению. История эта совершенно необычная, а я ничем подтвердить ее не могу. Даже если мне поверят, доводы, которые я способен представить в доказательство ее, настолько неопределенны, что вряд ли здесь восторжествует правосудие.

“Ha!”

—Значит, это загадка, которую нужно разрешить, — воскликнул я. —

cried I, “if it is anything in the nature of a problem which you desire to see solved, I should strongly recommend you to come to my friend, Mr. Sherlock Holmes, before you go to the official police.”

Тогда я настоятельно рекомендую вам, прежде чем обращаться в полицию, пойти к моему другу мистеру Шерлоку Холмсу.

“Oh, I have heard of that fellow,” answered my visitor, “and I should be very glad if he would take the matter up, though of course I must use the official police as well. Would you give me an introduction to him?”

—Я слышал об этом человеке, — ответил мой пациент, — и был бы очень рад, если бы он взял это дело на себя, хотя, разумеется, все равно придётся заявить в полицию.

“I’ll do better.

Может, вы порекомендуете меня ему?

I’ll take you round to him myself.”

—Больше того, я сам отвезу вас к нему.

“I should be immensely obliged to you.”

—Премного буду вам обязан.

“We’ll call a cab and go together.

—Давайте вызовем экипаж и поедем.

We shall just be in time to have a little breakfast with him.

Мы как раз поспеем к завтраку.

Do you feel equal to it?”

Вы в состоянии ехать?

“Yes; I shall not feel easy until I have told my story.”

—Да. На душе у меня будет неспокойно до тех пор, пока я не расскажу мою историю.

“Then my servant will call a cab, and I shall be with you in an instant.”

—Тогда я попрошу служанку вызвать кэб и через минуту буду готов.

I rushed upstairs, explained the matter shortly to my wife, and in five minutes was inside a hansom, driving with my new acquaintance to Baker Street.

Я побежал наверх, в нескольких словах рассказал о случившемся жене и через пять минут вместе с моим новым знакомым уже ехал по направлению к Бейкер-стрит.

Sherlock Holmes was, as I expected, lounging about his sitting-room in his dressing-gown, reading the agony column of The Times and smoking his before-breakfast pipe, which was composed of all the plugs and dottles left from his smokes of the day before, all carefully dried and collected on the corner of the mantelpiece.

Как я и предполагал, Шерлок Холмс — ещё в халате — сидел в гостиной, читал ту колонку из «Таймса», в которой публикуются сведения о розыске различных лиц, и курил трубку. Эту трубку он обычно выкуривал до завтрака, набивая всякими остатками всех табаков — они с особой тщательностью собирались и сушились на каминной доске.

He received us in his quietly genial fashion, ordered fresh rashers and eggs, and joined us in a hearty meal.

Он принял нас с присущим ему спокойствием и радушием, заказал для нас яичницу с ветчиной, и мы на славу позавтракали.

When it was concluded he settled our new acquaintance upon the sofa, placed a pillow beneath his head, and laid a glass of brandy and water within his reach.

Когда с едой было покончено, он усадил нашего нового знакомого на диван, подложил ему под спину подушку, а рядом поставил стакан воды с коньяком.

“It is easy to see that your experience has been no common one, Mr. Hatherley,” said he. “

—Вам, видно, пришлось пережить нечто необычное, мистер Хэдерли, — сказал он. —

“Pray, lie down there and make yourself absolutely at home.

Прошу вас прилечь на диван и чувствовать себя как дома.

Tell us what you can, but stop when you are tired and keep up your strength with a little stimulant.”

Рассказывайте, пока сможете, но, если почувствуете себя плохо, помолчите и попробуйте восстановить силы при помощи вот этого лёгкого средства.

“Thank you,” said my patient, “but I have felt another man since the doctor bandaged me, and I think that your breakfast has completed the cure.

—Благодарю вас, — ответил мой пациент, — но я чувствую себя другим человеком после того, как доктор перевязал мне руку, а ваш завтрак, по-видимому, завершил курс лечения.

I shall take up as little of your valuable time as possible, so I shall start at once upon my peculiar experiences.”

Я постараюсь недолго занимать у вас драгоценное время и поэтому тотчас же приступаю к рассказу о моих удивительных приключениях.

Holmes sat in his big armchair with the weary, heavy-lidded expression which veiled his keen and eager nature, while I sat opposite to him, and we listened in silence to the strange story which our visitor detailed to us.

Опустив тяжёлые веки, будто от усталости — что на самом деле лишь скрывало присущее ему жадное любопытство, — Холмс поудобнее уселся в кресло, я пристроился напротив, и мы принялись слушать действительно невероятную историю, которую наш посетитель изложил во всех подробностях.

“You must know,” said he, “that I am an orphan and a bachelor, residing alone in lodgings in London.

—Должен сказать вам, — начал он, — что родители мои умерли, я не женат и потому живу совершенно один в своей лондонской квартире.

By profession I am a hydraulic engineer, and I have had considerable experience of my work during the seven years that I was apprenticed to Venner & Matheson, the well-known firm, of Greenwich.

По профессии я инженер-гидравлик и приобрёл немалый опыт в течение тех семи лет, что пробыл в подручных в известной гринвичской фирме «Веннер и Мейтсон».

Two years ago, having served my time, and having also come into a fair sum of money through my poor father’s death, I determined to start in business for myself and took professional chambers in Victoria Street.

Два года назад, унаследовав солидную сумму денег после смерти отца, я решил завести собственное дело и открыл контору на Виктория-стрит.

“I suppose that everyone finds his first independent start in business a dreary experience.

Наверное, каждому, кто открывает собственное дело, сначала приходится туго.

To me it has been exceptionally so.

Во всяком случае, так было со мной.

During two years I have had three consultations and one small job, and that is absolutely all that my profession has brought me.

В течение двух лет мне довелось дать всего три консультации и выполнить одну небольшую работу — вот и все, что дала мне моя специальность.

My gross takings amount to £ 27 10 s . Every day, from nine in the morning until four in the afternoon, I waited in my little den, until at last my heart began to sink, and I came to believe that I should never have any practice at all.

Весь мой доход составляет на сегодняшний день двадцать семь фунтов десять шиллингов. Ежедневно с девяти утра до четырёх я сидел в своей захудалой конторе и наконец о тяжёлым сердцем начал понимать, что у меня не будет настоящей работы.

“Yesterday, however, just as I was thinking of leaving the office, my clerk entered to say there was a gentleman waiting who wished to see me upon business. He brought up a card, too, with the name of ‘Colonel Lysander Stark’ engraved upon it.

Но вот вчера, когда я собрался было уходить, вошёл мой клерк, доложил, что меня желает видеть по делу какой-то джентльмен, и подал мне визитную карточку: «Полковник Лизандер Старк».

Close at his heels came the colonel himself, a man rather over the middle size, but of an exceeding thinness.

А следом в комнату вошёл и сам полковник, человек роста выше среднего, но чрезвычайно худой.

I do not think that I have ever seen so thin a man.

До сих пор мне не доводилось встречать таких худых людей.

His whole face sharpened away into nose and chin, and the skin of his cheeks was drawn quite tense over his outstanding bones.

Кожа так обтягивала выпирающие скулы, что лицо его, казалось, состояло лишь из носа и подбородка.

Yet this emaciation seemed to be his natural habit, and due to no disease, for his eye was bright, his step brisk, and his bearing assured.

Тем не менее худым он был по природе, а не от какой-либо болезни, ибо взгляд у него сверкал, двигался он проворно и держался уверенно.

He was plainly but neatly dressed, and his age, I should judge, would be nearer forty than thirty.

Он был просто, но аккуратно одет, а по возрасту, решил я, ему под сорок.

“‘Mr. Hatherley?’

—Мистер Хэдерли? —

said he, with something of a German accent. ‘

спросил он с немецким акцентом. —

‘You have been recommended to me, Mr. Hatherley, as being a man who is not only proficient in his profession but is also discreet and capable of preserving a secret.’

Вас порекомендовали мне как человека не только опытного, но и скромного, умеющего хранить тайну.

“I bowed, feeling as flattered as any young man would at such an address. ‘

Я поклонился, чувствуя себя польщённым, как и всякий молодой человек при обращении подобного рода.

‘May I ask who it was who gave me so good a character?’

—Разрешите узнать, кто дал мне такую лестную характеристику? — полюбопытствовал я.

“‘Well, perhaps it is better that I should not tell you that just at this moment.

—Я предпочитаю пока умолчать об этом.

I have it from the same source that you are both an orphan and a bachelor and are residing alone in London.’

Из того же источника мне стало известно, что родители ваши умерли, вы холосты и живете в Лондоне один.

“‘That is quite correct,’ I answered; ‘but you will excuse me if I say that I cannot see how all this bears upon my professional qualifications.

—Совершенно правильно, — ответил я, — но простите, я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к моей деятельности.

I understand that it was on a professional matter that you wished to speak to me?’

Вы ведь желали увидеть меня по делу?

“‘Undoubtedly so.

—Именно так.

But you will find that all I say is really to the point.

Вы сейчас убедитесь, что все, о чем я говорю, имеет непосредственное отношение к делу.

I have a professional commission for you, but absolute secrecy is quite essential—absolute secrecy, you understand, and of course we may expect that more from a man who is alone than from one who lives in the bosom of his family.’

Я хочу поручить вам одну работу, но при этом должна сохраняться полная тайна, полная тайна, понятно? Чего, разумеется, можно скорее ожидать от человека одинокого, нежели от человека, который живет в кругу семьи.

“‘If I promise to keep a secret,’ said I, ‘you may absolutely depend upon my doing so.’

—Если я дам слово хранить тайну, — сказал я, — можете быть уверены, я его не нарушу.

“He looked very hard at me as I spoke, and it seemed to me that I had never seen so suspicious and questioning an eye.

Он пристально посмотрел на меня, и я подумал, что ни разу не видел столь подозрительного и недоверчивого взгляда.

“‘Do you promise, then?’

—Итак, вы обещаете? —

said he at last.

спросил он.

“‘Yes, I promise.’

—Да, обещаю.

“‘Absolute and complete silence before, during, and after?

—Обещаете хранить полное молчание до, во время и после работы?

No reference to the matter at all, either in word or writing?’

Никогда не упоминать об этом деле ни устно, ни письменно?

“‘I have already given you my word.’

—Я уже дал вам слово.

“‘Very good.’

—Очень хорошо.

He suddenly sprang up, and darting like lightning across the room he flung open the door.

Вдруг он вскочил и, молнией метнувшись по комнате, распахнул дверь настежь.

The passage outside was empty.

За дверью никого не было.

“‘That’s all right,’ said he, coming back. ‘

—Все в порядке, — заметил он, возвращаясь на место. —

‘I know that clerks are sometimes curious as to their master’s affairs.

Известно, как клерки порой интересуются делами своих хозяев.

Now we can talk in safety.’

Теперь можем поговорить спокойно.

He drew up his chair very close to mine and began to stare at me again with the same questioning and thoughtful look.

Он подвинул свой стул вплотную к моему и уставился на меня тем же недоверчиво-пронзительным взглядом.

“A feeling of repulsion, and of something akin to fear had begun to rise within me at the strange antics of this fleshless man.

Чувство отвращения и что-то похожее на страх начало расти во мне при столь странном поведении этого чересчур худого человека.

Even my dread of losing a client could not restrain me from showing my impatience.

Даже боязнь потерять клиента не могла заставить меня терпеливо ждать, пока он заговорит.

“‘I beg that you will state your business, sir,’ said I; ‘my time is of value.’

—Прошу вас, сэр, изложить дело, я дорожу своим временем.

Heaven forgive me for that last sentence, but the words came to my lips.

Да простит мне небо эти слова, но они сами сорвались с моих уст.

“‘How would fifty guineas for a night’s work suit you?’

—Вас устроят пятьдесят гиней за одну ночь работы? —

he asked.

спросил он.

“‘Most admirably.’

—Вполне.

“‘I say a night’s work, but an hour’s would be nearer the mark.

—Я сказал — за ночь работы, но правильнее сказать — за час.

I simply want your opinion about a hydraulic stamping machine which has got out of gear.

Мне просто нужно ваше мнение по поводу гидравлического пресса, который вышел из строя.

If you show us what is wrong we shall soon set it right ourselves.

Если вы подскажете, в чем дело, мы сумеем сами устранить неисправность.

What do you think of such a commission as that?’

Что скажете?

“‘The work appears to be light and the pay munificent.’

—Дело несложное, плата хороша.

“‘Precisely so.

—Именно так.

We shall want you to come to-night by the last train.’

Нам хотелось бы, чтобы вы приехали сегодня вечером последним поездом.

“‘Where to?’

—Куда?

“‘To Eyford, in Berkshire.

—В Айфорд.

It is a little place near the borders of Oxfordshire, and within seven miles of Reading.

Это небольшая деревушка в Брекшире, на границе с Оксфордширом, в семи милях от Рединга.

There is a train from Paddington which would bring you there at about 11:15.’

От Паддингтона есть поезд, который прибывает туда примерно в одиннадцать пятнадцать.

“‘Very good.’

—Превосходно.

“‘I shall come down in a carriage to meet you.’

—Я приеду в экипаже встретить вас.

“‘There is a drive, then?’

—Значит, придётся добираться на лошадях?

“‘Yes, our little place is quite out in the country.

—Да, наш дом находится в стороне от железной дороги.

It is a good seven miles from Eyford Station.’

От Айфорд до него добрых семь миль.

“‘Then we can hardly get there before midnight.

—Значит, вряд ли мы доберёмся до места к полуночи.

I suppose there would be no chance of a train back.

И обратного поезда уже не будет.

I should be compelled to stop the night.’

Мне придётся провести у вас всю ночь.

“‘Yes, we could easily give you a shake-down.’

—Что же, это не проблема.

“‘That is very awkward.

—Но не очень-то удобно.

Could I not come at some more convenient hour?’

А не мог бы я приехать в какое-нибудь другое, более подходящее время?

“‘We have judged it best that you should come late.

—Самое лучшее, считаем мы, если вы приедете поздно вечером.

It is to recompense you for any inconvenience that we are paying to you, a young and unknown man, a fee which would buy an opinion from the very heads of your profession.

Именно за неудобства мы и платим вам, никому не известному молодому человеку, сумму, за которую можем получить совет самых крупных специалистов по вашей профессии.

Still, of course, if you would like to draw out of the business, there is plenty of time to do so.’

Конечно, если предложение вам не по душе, ещё есть время от него отказаться.

“I thought of the fifty guineas, and of how very useful they would be to me. ‘

Я подумал, как мне пригодятся пятьдесят гиней.

‘Not at all,’ said I, ‘I shall be very happy to accommodate myself to your wishes.

—Нет, нет, — заспешил я, — я готов сделать так, как вы считаете нужным.

I should like, however, to understand a little more clearly what it is that you wish me to do.’

Однако мне хотелось бы более чётко представить себе, что именно от меня требуется.

“‘Quite so.

—Совершенно справедливо.

It is very natural that the pledge of secrecy which we have exacted from you should have aroused your curiosity.

Обещание хранить тайну; которое мы взяли с вас, вполне естественно, возбудило ваше любопытство.

I have no wish to commit you to anything without your having it all laid before you.

Я отнюдь не хочу, чтобы вы брали какие-то обязательства, не ознакомившись предварительно со всеми деталями.

I suppose that we are absolutely safe from eavesdroppers?’

Надеюсь, нас никто не подслушивает?

“‘Entirely.’

—Никто.

“‘Then the matter stands thus.

—Дело обстоит следующим образом.

You are probably aware that fuller’s-earth is a valuable product, and that it is only found in one or two places in England?’

Вам, вероятно известно, что сукновальная глина — довольно ценное сырье и что залежи ее в Англии встречаются в одном-двух местах.

“‘I have heard so.’

—Я слышал об этом.

“‘Some little time ago I bought a small place—a very small place—within ten miles of Reading.

—Некоторое время назад я купил маленький участок земли, совсем крохотный, в десяти милях от Рединга.

I was fortunate enough to discover that there was a deposit of fuller’s-earth in one of my fields.

И вдруг оказалось, что мне повезло: я обнаружил на одном поле пласт сукновальной глины.

On examining it, however, I found that this deposit was a comparatively small one, and that it formed a link between two very much larger ones upon the right and left—both of them, however, in the grounds of my neighbours.

Я исследовал его и выяснил, что он составляет лишь небольшую перемычку, соединяющую два очень мощных пласта слева и справа, расположенных на участках моих соседей.

These good people were absolutely ignorant that their land contained that which was quite as valuable as a gold-mine.

В их земле хранится сырье не менее ценное, чем золото, а эти добрые люди пребывают в полном неведении.

Naturally, it was to my interest to buy their land before they discovered its true value, but unfortunately I had no capital by which I could do this.

Мне, естественно, было бы выгодно купить у них землю, прежде чем они узнают ее истинную стоимость, но, к сожалению, я не располагаю для этого достаточным капиталом.

I took a few of my friends into the secret, however, and they suggested that we should quietly and secretly work our own little deposit and that in this way we should earn the money which would enable us to buy the neighbouring fields.

Поэтому я посвятил в тайну нескольких своих приятелей, и они предложили потихоньку, не говоря никому ни слова, разрабатывать наш собственный небольшой пласт, чтобы заработать деньги, а впоследствии купить землю у соседей.

This we have now been doing for some time, and in order to help us in our operations we erected a hydraulic press.

Этим мы и заняты вот уже некоторое время и в помощь установили гидравлический пресс.

This press, as I have already explained, has got out of order, and we wish your advice upon the subject.

Но пресс, как я уже сказал, вышел из строя, и нам нужен ваш совет.

We guard our secret very jealously, however, and if it once became known that we had hydraulic engineers coming to our little house, it would soon rouse inquiry, and then, if the facts came out, it would be good-bye to any chance of getting these fields and carrying out our plans.

Мы ревностно храним наш секрет, и если станет известно, что к нам приезжал гидравлик, то тотчас же начнутся расспросы, факты выплывут наружу, и тогда прощай соседские поля, а с ними и наши планы.

That is why I have made you promise me that you will not tell a human being that you are going to Eyford to-night.

Вот почему я взял с вас слово никому не рассказывать, что вы сегодня вечером едете в Айфорд.

I hope that I make it all plain?’ “‘I quite follow you,’ said I. ‘

Надеюсь, теперь все ясно?

‘The only point which I could not quite understand was what use you could make of a hydraulic press in excavating fuller’s-earth, which, as I understand, is dug out like gravel from a pit.’

—Единственное, что мне не совсем ясно, — ответил я, — это зачем вам гидравлический пресс. Сукновальную глину, насколько я знаю, вычерпывают, как песок из карьера.

“‘Ah!’ said he carelessly, ‘we have our own process.

—А, — небрежно махнул он рукой, — у нас свои методы работы.

We compress the earth into bricks, so as to remove them without revealing what they are.

Чтобы соседи ничего не заметили, мы прессуем глину в кирпичи.

But that is a mere detail.

Но это деталь.

I have taken you fully into my confidence now, Mr. Hatherley, and I have shown you how I trust you.’

Я доверяю вам, мистер Хэдерли, и рассказал все. —

He rose as he spoke. ‘

Он встал. —

‘I shall expect you, then, at Eyford at 11:15.’

Итак, жду вас в Айфорде в 23.15.

“‘I shall certainly be there.’

—Я обязательно приеду.

“‘And not a word to a soul.’

—И помните: никому ни слова.

He looked at me with a last long, questioning gaze, and then, pressing my hand in a cold, dank grasp, he hurried from the room.

Он ещё раз посмотрел на меня долгим вопросительным взглядом и, пожав мне руку своей холодной, влажной рукой, поспешно вышел.

“Well, when I came to think it all over in cool blood I was very much astonished, as you may both think, at this sudden commission which had been intrusted to me.

Хладнокровно поразмыслив, я, как вы представляете, не мог все-таки отделаться от удивления по поводу этого странного поручения.

On the one hand, of course, I was glad, for the fee was at least tenfold what I should have asked had I set a price upon my own services, and it was possible that this order might lead to other ones.

С одной стороны, я, разумеется, был рад, ибо плату мне предложили в десять раз большую, чем та, которую запросил бы я сам. Кроме того, есть надежда, что за этим поручением последуют и другие.

On the other hand, the face and manner of my patron had made an unpleasant impression upon me, and I could not think that his explanation of the fuller’s-earth was sufficient to explain the necessity for my coming at midnight, and his extreme anxiety lest I should tell anyone of my errand.

С другой стороны, облик и манеры моего клиента произвели на меня такое гнетущее впечатление, что я не мог отвязаться от мысли, что вся эта история с сукновальной глиной не вполне объясняет необходимость приехать непременно в полночь и избежать огласки.

However, I threw all fears to the winds, ate a hearty supper, drove to Paddington, and started off, having obeyed to the letter the injunction as to holding my tongue.

Однако я отбросил от себя страхи, на славу поужинал, доехал до Паддингтона и отправился в путь.

“At Reading I had to change not only my carriage but my station.

В Рединге мне пришлось сделать пересадку.

However, I was in time for the last train to Eyford, and I reached the little dim-lit station after eleven o’clock.

Но я успел на последний поезд в Айфорд и в начале двенадцатого прибыл на маленькую, тускло освещённую станцию.

I was the only passenger who got out there, and there was no one upon the platform save a single sleepy porter with a lantern.

Я оказался единственным, кто там сошёл, на платформе не было ни души, кроме заспанного носильщика с фонарём в руках.

As I passed out through the wicket gate, however, I found my acquaintance of the morning waiting in the shadow upon the other side.

За станционной оградой я увидел моего утреннего знакомого — он стоял в тени на противоположной стороне.

Without a word he grasped my arm and hurried me into a carriage, the door of which was standing open.

Не сказав ни слова, он схватил меня за руку и втащил в экипаж, дверца которого предусмотрительно оказалась открытой.

He drew up the windows on either side, tapped on the wood-work, and away we went as fast as the horse could go.”

Опустив с обеих сторон окошки, полковник постучал кучеру, и лошадь рванулась вперёд.

“One horse?”

—Одна лошадь? —

interjected Holmes.

перебил Холмс.

“Yes, only one.”

—Да одна.

“Did you observe the colour?”

—Вы не заметили масть?

“Yes, I saw it by the side-lights when I was stepping into the carriage.

—Заметил при свете фонаря, когда садился в экипаж.

It was a chestnut.”

Лошадь рыжей масти.

“Tired-looking or fresh?”

—Усталая или свежая?

“Oh, fresh and glossy.”

—Свежая, шерсть у нее лоснилась.

“Thank you.

—Благодарю.

I am sorry to have interrupted you.

Извините, что перебил.

Pray continue your most interesting statement.”

Прошу продолжать ваше весьма интересное повествование.

“Away we went then, and we drove for at least an hour.

—Итак, мы тронулись в путь и ехали по меньшей мере с час.

Colonel Lysander Stark had said that it was only seven miles, but I should think, from the rate that we seemed to go, and from the time that we took, that it must have been nearer twelve.

Полковник Лизандер Старк сказал, что до места всего семь миль, но, если принять во внимание скорость, с какой мы мчались, и время, что нам потребовалось, мне показалось, что расстояние там, должно быть, миль в двенадцать.

He sat at my side in silence all the time, and I was aware, more than once when I glanced in his direction, that he was looking at me with great intensity.

Он молча сидел рядом, и я чувствовал, когда поглядывал на него, что он не спускает с меня глаз.

The country roads seem to be not very good in that part of the world, for we lurched and jolted terribly.

Просёлочные дороги в тех местах, по-видимому, в неважном состоянии, и нас ужасно кидало из стороны в сторону.

I tried to look out of the windows to see something of where we were, but they were made of frosted glass, and I could make out nothing save the occasional bright blur of a passing light.

Я попытался было в окошко разглядеть, где мы едем, но сквозь матовое стекло мог различить только мелькавшие кое-где световые пятна.

Now and then I hazarded some remark to break the monotony of the journey, but the colonel answered only in monosyllables, and the conversation soon flagged.

Несколько раз я хотел завести разговор — уж очень монотонным было наше путешествие, но полковник отвечал односложно, и разговор быстро затухал.

At last, however, the bumping of the road was exchanged for the crisp smoothness of a gravel-drive, and the carriage came to a stand.

Наконец ямы и ухабы закончились, колеса захрустели по посыпанной гравием дорожке, и экипаж остановился.

Colonel Lysander Stark sprang out, and, as I followed after him, pulled me swiftly into a porch which gaped in front of us.

Полковник Лизандер Старк спрыгнул на землю, я последовал за ним, и он тут же потащил меня на крыльцо, где зияла отворённая дверь.

We stepped, as it were, right out of the carriage and into the hall, so that I failed to catch the most fleeting glance of the front of the house.

Таким образом, прямо из экипажа я очутился в прихожей и не сумел даже краем глаза разглядеть фасад дома.

The instant that I had crossed the threshold the door slammed heavily behind us, and I heard faintly the rattle of the wheels as the carriage drove away.

Едва я переступил порог, дверь тяжело захлопнулась за нами, и я услышал слабый стук отъезжающего экипажа.

“It was pitch dark inside the house, and the colonel fumbled about looking for matches and muttering under his breath.

В доме царил полный мрак, и полковник, что-то бормоча себе под нос, принялся шарить по карманам в поисках спичек.

Suddenly a door opened at the other end of the passage, and a long, golden bar of light shot out in our direction.

Внезапно в дальнем конце коридора дверь отворилась, и в коридор упал длинный луч золотистого света.

It grew broader, and a woman appeared with a lamp in her hand, which she held above her head, pushing her face forward and peering at us.

Луч становился шире и шире, и в дверях, держа высоко над головой лампу, появилась женщина; вытянув шею, она вглядывалась в нас.

I could see that she was pretty, and from the gloss with which the light shone upon her dark dress I knew that it was a rich material.

Я заметил, что она очень красивая, а блеск, которым отливало ее тёмное платье, свидетельствовал о том, что оно из дорогого материала.

She spoke a few words in a foreign tongue in a tone as though asking a question, and when my companion answered in a gruff monosyllable she gave such a start that the lamp nearly fell from her hand.

Она произнесла несколько слов на каком-то языке, и по тону я догадался, что она о чем-то спросила моего попутчика, но тот лишь сердито буркнул в ответ, и она так вздрогнула, что чуть не выронила лампу.

Colonel Stark went up to her, whispered something in her ear, and then, pushing her back into the room from whence she had come, he walked towards me again with the lamp in his hand.

Полковник Старк подошёл к ней, шепнул что-то на ухо и, проводив обратно в комнату, вернулся ко мне с лампой в руках.

“‘Perhaps you will have the kindness to wait in this room for a few minutes,’ said he, throwing open another door. It was a quiet, little, plainly furnished room, with a round table in the centre, on which several German books were scattered.

—Будьте добры подождать несколько минут здесь, — сказал он, отворяя другую дверь в незатейливо убранную комнатку с круглым столом посредине, на котором лежало несколько немецких книг.

Colonel Stark laid down the lamp on the top of a harmonium beside the door. ‘

Полковник Старк поставил лампу на крышку фисгармонии рядом с дверью. —

‘I shall not keep you waiting an instant,’ said he, and vanished into the darkness.

Я постараюсь не задержать вас, — добавил он и исчез в темноте.

“I glanced at the books upon the table, and in spite of my ignorance of German I could see that two of them were treatises on science, the others being volumes of poetry.

Я посмотрел книги на столе и, хотя не знаю немецкого, все же понял, что две из них были научные, а остальные — сборники поэзии.

Then I walked across to the window, hoping that I might catch some glimpse of the country-side, but an oak shutter, heavily barred, was folded across it.

Затем я подошёл к окну в надежде разглядеть, где нахожусь, но оно было плотно прикрыто дубовыми ставнями.

It was a wonderfully silent house.

Удивительно молчаливый дом!

There was an old clock ticking loudly somewhere in the passage, but otherwise everything was deadly still.

Кругом царила мёртвая тишина, лишь где-то в коридоре громко тикали часы.

A vague feeling of uneasiness began to steal over me.

Смутное чувство тревоги овладевало мною.

Who were these German people, and what were they doing living in this strange, out-of-the-way place?

Кто эти немцы и что они делают в этом странном, уединенном доме?

And where was the place?

И где находится сам дом?

I was ten miles or so from Eyford, that was all I knew, but whether north, south, east, or west I had no idea.

Милях в десяти от Айфорда — вот и все, что мне было известно, но к северу, югу, востоку или западу от него, я и представления не имел.

For that matter, Reading, and possibly other large towns, were within that radius, so the place might not be so secluded, after all.

Однако неподалёку от Айфорда находится и Рединг и, наверное, другие города, так что место это не может быть очень уж уединенным.

Yet it was quite certain, from the absolute stillness, that we were in the country.

Все же царившая вокруг полная тишина ясно давала понять, что мы в деревне.

I paced up and down the room, humming a tune under my breath to keep up my spirits and feeling that I was thoroughly earning my fifty-guinea fee.

Я ходил взад и вперёд по комнате, мурлыкая что-то себе под нос, чтобы окончательно не упасть духом, и размышляя, что недаром получу обещанные пятьдесят гиней.

“Suddenly, without any preliminary sound in the midst of the utter stillness, the door of my room swung slowly open.

И вдруг беззвучно и медленно отворилась дверь, и в темном проёме появилась та женщина.

The woman was standing in the aperture, the darkness of the hall behind her, the yellow light from my lamp beating upon her eager and beautiful face.

Жёлтый свет от моей лампы упал на ее красивое лицо.

I could see at a glance that she was sick with fear, and the sight sent a chill to my own heart.

Я понял, что она чего-то боится, и мне самому стало страшно.

I cannot possibly leave until I have seen the machine.’

Я не могу уехать, пока не осмотрю пресс.

“‘It is not worth your while to wait,’ she went on. ‘

— Не нужно медлить, — настаивала она. —

‘You can pass through the door; no one hinders.’

Уходите в эту дверь. Там никого нет. —

And then, seeing that I smiled and shook my head, she suddenly threw aside her constraint and made a step forward, with her hands wrung together. ‘

Видя, что я лишь улыбаюсь и качаю головой, она вдруг отбросила всю свою сдержанность и, стиснув руки, шагнула ко мне. —

‘For the love of Heaven!’ she whispered, ‘get away from here before it is too late!’

Во имя неба, — прошептала она, — уходите отсюда, пока не поздно.

“But I am somewhat headstrong by nature, and the more ready to engage in an affair when there is some obstacle in the way.

Но я довольно упрям по характеру, и, когда на пути у меня возникает какое-нибудь препятствие, я загораюсь ещё больше и хочу довести дело до конца.

I thought of my fifty-guinea fee, of my wearisome journey, and of the unpleasant night which seemed to be before me.

Я подумал об обещанных пятидесяти гинеях, об утомительном путешествии и о тех неудобствах, что меня ожидают, если мне придётся провести ночь на станции.

Was it all to go for nothing?

Значит, все впустую?

And then, seeing that I smiled and shook my head, she suddenly threw aside her constraint and made a step forward, with her hands wrung together. ‘

Почему я должен уехать, не выполнив работы и не получив тех денег, которые мне должны?

‘For the love of Heaven!’ she whispered, ‘get away from here before it is too late!’

Во имя неба, — прошептала она, — уходите отсюда, пока не поздно.

“But I am somewhat headstrong by nature, and the more ready to engage in an affair when there is some obstacle in the way.

I thought of my fifty-guinea fee, of my wearisome journey, and of the unpleasant night which seemed to be before me.

Was it all to go for nothing?

Значит, все впустую?

Why should I slink away without having carried out my commission, and without the payment which was my due?

Почему я должен уехать, не выполнив работы и не получив тех денег, которые мне должны?

This woman might, for all I knew, be a monomaniac.

Может, эта женщина — ведь я ничего о ней не знаю — помешанная?

With a stout bearing, therefore, though her manner had shaken me more than I cared to confess, I still shook my head and declared my intention of remaining where I was.

С самым независимым видом, хотя, признаться, ее поведение напугало меня больше, чем хотелось бы показать, я снова покачал головой и заявил о своём намерении остаться.

She was about to renew her entreaties when a door slammed overhead, and the sound of several footsteps was heard upon the stairs.

Она было принялась уговаривать меня, но где-то наверху стукнула дверь, и послышались шаги на лестнице.

She listened for an instant, threw up her hands with a despairing gesture, and vanished as suddenly and as noiselessly as she had come.

На мгновение она прислушалась, а потом, заломив в отчаянии руки, исчезла так же внезапно и бесшумно, как и появилась.

“The newcomers were Colonel Lysander Stark and a short thick man with a chinchilla beard growing out of the creases of his double chin, who was introduced to me as Mr. Ferguson.

В комнату вошли полковник Лизандер Старк и маленький толстый человек с седой бородой, торчащей из складок его двойного подбородка. Его представили мне как мистера Фергюсона.

“‘This is my secretary and manager,’ said the colonel. ‘

—Это мой секретарь и управляющий, — сказал полковник. —

‘By the way, I was under the impression that I left this door shut just now.

Между прочим, мне казалось, что, уходя, я закрыл эту дверь.

I fear that you have felt the draught.’

Вас не просквозило?

“‘On the contrary,’ said I, ‘I opened the door myself because I felt the room to be a little close.’

—Наоборот, — возразил я, — это я приоткрыл дверь, в комнате душновато.

“He shot one of his suspicious looks at me. ‘

Полковник вновь нацелился на меня подозрительным взглядом.

‘Perhaps we had better proceed to business, then,’ said he. ‘

—Пора перейти к делу, — сказал он. —

‘Mr. Ferguson and I will take you up to see the machine.’

Мы с мистером Фергюсоном покажем вам, где стоит пресс.

“‘I had better put my hat on, I suppose.’

—Я, пожалуй, надену шляпу. — Зачем?

“‘Oh, no, it is in the house.’

Пресс находится в доме.

“‘What, you dig fuller’s-earth in the house?’

—Что? Разве залежи сукновальной глины здесь в доме?

“‘No, no.

—Нет-нет!

This is only where we compress it.

Мы только прессуем здесь.

But never mind that.

Да, собственно, какая разница?

All we wish you to do is to examine the machine and to let us know what is wrong with it.’

Нам нужно, чтобы вы посмотрели машину и сказали, в чем неисправность.

“We went upstairs together, the colonel first with the lamp, the fat manager and I behind him.

Мы поднялись наверх, впереди полковник с лампой, за ним толстяк-управляющий, а потом я.

It was a labyrinth of an old house, with corridors, passages, narrow winding staircases, and little low doors, the thresholds of which were hollowed out by the generations who had crossed them.

Это был не дом, а настоящий лабиринт — с бесчисленными коридорами, галереями, узкими винтовыми лестницами и низкими дверцами, пороги которых были истоптаны ногами многих поколений.

There were no carpets and no signs of any furniture above the ground floor, while the plaster was peeling off the walls, and the damp was breaking through in green, unhealthy blotches.

На первом этаже не было ни ковров, ни мебели, со стен сыпалась штукатурка, и зелеными пятнами проступала сырость.

I tried to put on as unconcerned an air as possible, but I had not forgotten the warnings of the lady, even though I disregarded them, and I kept a keen eye upon my two companions.

Я старался сделать вид, что все это меня мало трогает, но отнюдь не забывал предостережения женщины — хоть и пренебрег им — и зорко следил за своими спутниками.

Ferguson appeared to be a morose and silent man, but I could see from the little that he said that he was at least a fellow-countryman.

Фергюсон был угрюм и молчалив, но по тем нескольким словам, что он произнёс, я понял, что он по крайней мере уроженец Англии.

“Colonel Lysander Stark stopped at last before a low door, which he unlocked.

Наконец полковник Лизандер Старк остановился и отпёр какую-то дверь.

Within was a small, square room, in which the three of us could hardly get at one time.

Она вела в маленькую квадратную комнату, в которой мы трое вряд ли могли поместиться.

Ferguson remained outside, and the colonel ushered me in.

Фергюсон остался в коридоре, а мы с полковником вошли в комнату.

“‘We are now,’ said he, ‘actually within the hydraulic press, and it would be a particularly unpleasant thing for us if anyone were to turn it on.

—Мы находимся сейчас, — сказал он, — внутри гидравлического пресса, и если бы кто-нибудь включил его, нам не сдобровать.

The ceiling of this small chamber is really the end of the descending piston, and it comes down with the force of many tons upon this metal floor.

Потолок этой камеры в действительности — плоскость рабочего поршня, который с силой, равной весу нескольких тонн, опускается на металлический пол.

There are small lateral columns of water outside which receive the force, and which transmit and multiply it in the manner which is familiar to you.

Снаружи установлены боковые цилиндры, в которые поступает вода, она действует на поршень... Впрочем, с механикой вы знакомы.

The machine goes readily enough, but there is some stiffness in the working of it, and it has lost a little of its force.

Пресс работает, но что-то заедает, и он не развивает полную мощность.

Perhaps you will have the goodness to look it over and to show us how we can set it right.’

Будьте добры осмотреть его и подсказать нам, что следует исправить.

“I took the lamp from him, and I examined the machine very thoroughly.

Я взял у него лампу и внимательно осмотрел пресс.

It was indeed a gigantic one, and capable of exercising enormous pressure.

Это была машина гигантских размеров, способная создавать огромное давление.

When I passed outside, however, and pressed down the levers which controlled it, I knew at once by the whishing sound that there was a slight leakage, which allowed a regurgitation of water through one of the side cylinders.

Когда я вышел из камеры я включил рычаги управления, где-то зашипело, и я понял, что в боковом цилиндре имеется небольшая утечка.

An examination showed that one of the india-rubber bands which was round the head of a driving-rod had shrunk so as not quite to fill the socket along which it worked.

Осмотр показал, что резиновая прокладка в одном месте потеряла эластичность и сквозь нее просачивается вода.

This was clearly the cause of the loss of power, and I pointed it out to my companions, who followed my remarks very carefully and asked several practical questions as to how they should proceed to set it right.

Именно это было причиной падения мощности. Мои спутники весьма внимательно выслушали меня и задали несколько практических вопросов насчёт того, как устранить неисправность.

When I had made it clear to them, I returned to the main chamber of the machine and took a good look at it to satisfy my own curiosity.

Объяснив им все подробно, я возвратился в главную камеру и из любопытства принялся ее осматривать.

It was obvious at a glance that the story of the fuller’s-earth was the merest fabrication, for it would be absurd to suppose that so powerful an engine could be designed for so inadequate a purpose.

С первого же взгляда было ясно, что история с сукновальной глиной — сплошная выдумка, ибо глупо было даже предположить, что столь мощный механизм предназначен для столь ничтожной цели.

The walls were of wood, but the floor consisted of a large iron trough, and when I came to examine it I could see a crust of metallic deposit all over it.

Стены камеры были деревянные, но основание из железа, и я увидел на нем металлическую накипь.

I had stooped and was scraping at this to see exactly what it was when I heard a muttered exclamation in German and saw the cadaverous face of the colonel looking down at me.

Я наклонился и попытался соскоблить кусочек, чтобы получше его рассмотреть, как услышал приглушённое восклицание по-немецки и увидел мертвенно-бледное лицо полковника.

“‘What are you doing there?’

—Что вы тут делаете? —

he asked.

спросил он.

“I felt angry at having been tricked by so elaborate a story as that which he had told me. ‘

Я разозлился, когда понял, как был обманут той искусно придуманной историей, которую он мне поведал.

‘I was admiring your fuller’s-earth,’ said I; ‘I think that I should be better able to advise you as to your machine if I knew what the exact purpose was for which it was used.’

—Любуюсь вашей сукновальной глиной, — ответил я. — Думается, я мог бы дать вам лучший совет, если бы знал истинное назначение этого пресса.

“The instant that I uttered the words I regretted the rashness of my speech.

Едва я произнёс эти слова, как тут же пожалел о своей несдержанности.

His face set hard, and a baleful light sprang up in his grey eyes.

Лицо его окаменело, в серых глазах вспыхнул зловещий огонёк.

“‘Very well,’ said he, ‘you shall know all about the machine.’

—Ну что ж, — прошипел он, — сейчас вы узнаете все подробности.

He took a step backward, slammed the little door, and turned the key in the lock.

Он сделал шаг назад, захлопнул дверцу и повернул ключ в замке.

I rushed towards it and pulled at the handle, but it was quite secure, and did not give in the least to my kicks and shoves. ‘

Я бросился к двери, стал дёргать за ручку, колотить, но дверь оказалась весьма надёжной и никак не поддавалась.

‘Hullo!’

—Эй, полковник! —

I yelled. ‘

закричал я. —

‘Hullo! Colonel! Let me out!’

Выпустите меня.

“And then suddenly in the silence I heard a sound which sent my heart into my mouth.

И вдруг в тишине раздался звук, от которого душа у меня ушла в пятки.

It was the clank of the levers and the swish of the leaking cylinder.

Он включил пресс.

He had set the engine at work. The lamp still stood upon the floor where I had placed it when examining the trough. By its light I saw that the black ceiling was coming down upon me, slowly, jerkily, but, as none knew better than myself, with a force which must within a minute grind me to a shapeless pulp.

Лампа стояла на полу, где я ее поставил, когда рассматривал накипь, и при свете ее я увидел, что чёрный потолок начал двигаться на меня, медленно, толчками, но с такой силой, что через минуту — и я понимал это лучше, чем кто-либо другой — от меня останется мокрое место.

I threw myself, screaming, against the door, and dragged with my nails at the lock.

Я снова с криком бросился к двери, ногтями пытался сорвать замок.

I implored the colonel to let me out, but the remorseless clanking of the levers drowned my cries.

Я умолял полковника выпустить меня, но беспощадный лязг рычагов заглушал мои крики.

The ceiling was only a foot or two above my head, and with my hand upraised I could feel its hard, rough surface.

Потолок уже находился на расстоянии одного-двух футов от меня, и, подняв руку, я мог дотронуться до его твёрдой и неровной поверхности.

Then it flashed through my mind that the pain of my death would depend very much upon the position in which I met it.

И в тот же момент в голове у меня сверкнула мысль о том, что смерть моя может показаться менее болезненной в зависимости от положения, в каком я ее приму.

If I lay on my face the weight would come upon my spine, and I shuddered to think of that dreadful snap.

Если лечь на живот, то вся тяжесть придётся на позвоночник, и я содрогнулся, представив себе, как он захрустит.

Easier the other way, perhaps; and yet, had I the nerve to lie and look up at that deadly black shadow wavering down upon me?

Лучше, конечно, лечь на спину, но достанет ли у меня духу смотреть, как неумолимо надвигается черная тень?

Already I was unable to stand erect, when my eye caught something which brought a gush of hope back to my heart.

Я уже не мог стоять в полный рост, но тут я увидел нечто такое, от чего в душе моей затрепетала надежда.

“I have said that though the floor and ceiling were of iron, the walls were of wood.

Я уже сказал, что пол и потолок были железными, а стены камеры обшиты деревянной панелью.

As I gave a last hurried glance around, I saw a thin line of yellow light between two of the boards, which broadened and broadened as a small panel was pushed backward.

И вот в ту минуту, когда я в последний раз лихорадочно озирался вокруг, я заметил тонкую щель жёлтого света между двумя досками, которая ширилась и ширилась по мере того, как потолок опускался.

For an instant I could hardly believe that here was indeed a door which led away from death.

На мгновение я даже не поверил, что это выход, который может спасти меня от смерти.

The next instant I threw myself through, and lay half-fainting upon the other side.

В следующую секунду я бросился вперёд и в полуобморочном состоянии свалился с другой стороны.

The panel had closed again behind me, but the crash of the lamp, and a few moments afterwards the clang of the two slabs of metal, told me how narrow had been my escape.

Отверстие закрылось. Хруст лампы, а затем и стук металлических плит поведали о том, что я был на волосок от гибели.

“I was recalled to myself by a frantic plucking at my wrist, and I found myself lying upon the stone floor of a narrow corridor, while a woman bent over me and tugged at me with her left hand, while she held a candle in her right.

Я пришёл в себя оттого, что кто-то отчаянно дёргал меня за руку, и увидел, что лежу на каменном полу в узком коридоре, надо мной склонилась женщина, одной рукой она тянет меня, а другой — держит свечу.

It was the same good friend whose warning I had so foolishly rejected.

Это была та самая моя благожелательница, чьим предупреждением я по глупости пренебрег.

“‘Come!

—Идёмте!

come!’

Идёмте! —

she cried breathlessly. ‘

задыхаясь, вскричала она. —

‘They will be here in a moment.

Они сейчас будут здесь.

They will see that you are not there.

Они увидят, что вас там нет.

Oh, do not waste the so-precious time, but come!’

О, не теряйте драгоценного времени, идёмте!

“This time, at least, I did not scorn her advice.

На этот раз я внял ее совету.

I staggered to my feet and ran with her along the corridor and down a winding stair.

Кое-как поднявшись на ноги, я вместе с ней бросился по коридору, а потом вниз по винтовой лестнице.

The latter led to another broad passage, and just as we reached it we heard the sound of running feet and the shouting of two voices, one answering the other from the floor on which we were and from the one beneath.

Лестница привела нас в более широкий коридор, и тут же мы услышали топот и крики: кто-то, находящийся на том этаже, с которого мы только что спустились, отвечал на возгласы снизу.

My guide stopped and looked about her like one who is at her wit’s end.

Моя провожатая остановилась и огляделась вокруг, не зная, что предпринять.

Then she threw open a door which led into a bedroom, through the window of which the moon was shining brightly.

Затем она распахнула дверь в спальню, где в окно полным светом светила луна.

“‘It is your only chance,’ said she. ‘

—Это единственная возможность, — сказала она. —

‘It is high, but it may be that you can jump it.’

Окно высоко, но, может, вам удастся спрыгнуть.

“As she spoke a light sprang into view at the further end of the passage, and I saw the lean figure of Colonel Lysander Stark rushing forward with a lantern in one hand and a weapon like a butcher’s cleaver in the other.

В это время в дальнем конце коридора появился свет, и я увидел полковника Лизандера Старка: он бежал, держа в одной руке фонарь, а в другой что-то похожее на нож мясника.

I rushed across the bedroom, flung open the window, and looked out.

Я бросился в комнату к окну, распахнул его и выглянул.

How quiet and sweet and wholesome the garden looked in the moonlight, and it could not be more than thirty feet down.

Каким тихим, приветливыми и спокойным казался сад, залитый лунным светом; окно было не более тридцати футов над землёй.

I clambered out upon the sill, but I hesitated to jump until I should have heard what passed between my saviour and the ruffian who pursued me.

Я взобрался на подоконник, но медлил: мне хотелось узнать, что станется с моей спасительницей.

If she were ill-used, then at any risks I was determined to go back to her assistance.

Я решил, несмотря ни на что, прийти ей на помощь, если ей придётся плохо.

The thought had hardly flashed through my mind before he was at the door, pushing his way past her; but she threw her arms round him and tried to hold him back.

Едва я подумал об этом, как этот негодяй ворвался в комнату и бросился ко мне. Она обхватила его обеими руками и пыталась удержать.

“‘Fritz!

—Фриц!

Fritz!’

Фриц!

she cried in English, ‘remember your promise after the last time.

Вспомни своё обещание после прошлого раза, — кричала она на английском языке. —

You said it should not be again.

Ты обещал, что этого не повторится.

He will be silent!

Он будет молчать!

Oh, he will be silent!’

Он будет молчать!

“‘You are mad, Elise!’

—Ты сошла с ума, Эльза! —

he shouted, struggling to break away from her. ‘

гремел он, стараясь вырваться от нее. —

‘You will be the ruin of us.

Ты нас погубишь.

He has seen too much.

Он видел слишком много.

Let me pass, I say!’

Пусти меня, говорю я тебе!

He dashed her to one side, and, rushing to the window, cut at me with his heavy weapon.

Он отбросил ее в сторону, метнулся к окну и замахнулся своим оружием.

I had let myself go, and was hanging by the hands to the sill, when his blow fell.

Я успел соскользнуть с подоконника и висел, держась за раму, когда он нанёс мне удар.

I was conscious of a dull pain, my grip loosened, and I fell into the garden below.

Я почувствовал тупую боль, руки мои разжались, и я упал в сад под окном.

“I was shaken but not hurt by the fall; so I picked myself up and rushed off among the bushes as hard as I could run, for I understood that I was far from being out of danger yet.

Падение меня оглушило, но и только. Я вскочил и со всех ног бросился в кусты, понимая, что не ушёл ещё от опасности.

Suddenly, however, as I ran, a deadly dizziness and sickness came over me.

На бегу меня вдруг охватила страшная слабость и тошнота.

I glanced down at my hand, which was throbbing painfully, and then, for the first time, saw that my thumb had been cut off and that the blood was pouring from my wound.

Руку дёргало от боли, и только тогда я заметил, что у меня нет большого пальца и из раны хлещет кровь.

I endeavoured to tie my handkerchief round it, but there came a sudden buzzing in my ears, and next moment I fell in a dead faint among the rose-bushes.

Я попытался было обвязать руку носовым платком, но в этот момент в висках у меня застучало, и я свалился в тяжёлом обмороке среди кустов роз.

“How long I remained unconscious I cannot tell.

Сколько я был без сознания, сказать не могу.

It must have been a very long time, for the moon had sunk, and a bright morning was breaking when I came to myself.

Наверное, очень долго, потому что, когда я пришёл в себя, луна уже зашла и занимался день.

My clothes were all sodden with dew, and my coat-sleeve was drenched with blood from my wounded thumb.

Одежда моя промокла до нитки от выпавшей ночью росы, а рукав пиджака был насквозь пропитан кровью.

The smarting of it recalled in an instant all the particulars of my night’s adventure, and I sprang to my feet with the feeling that I might hardly yet be safe from my pursuers.

Жгучая боль напомнила мне о событиях минувшей ночи, и я вскочил на ноги, сознавая, что не могу считать себя в полной безопасности.

But to my astonishment, when I came to look round me, neither house nor garden were to be seen.

Но каково же было моё удивление, когда, оглядевшись вокруг, я не увидел ни дома, ни сада.

I had been lying in an angle of the hedge close by the highroad, and just a little lower down was a long building, which proved, upon my approaching it, to be the very station at which I had arrived upon the previous night.

Я лежал у изгороди возле дороги, а немного подальше виднелось длинное строение; когда я подошёл к нему, оно оказалось той самой станцией, куда я и прибыл накануне вечером.

Were it not for the ugly wound upon my hand, all that had passed during those dreadful hours might have been an evil dream.

И если бы не страшная рана на руке, все происшедшее могло бы показаться просто ночным кошмаром.

“Half dazed, I went into the station and asked about the morning train.

Ничего не понимая, я вошёл в здание и спросил, скоро ли будет утренний поезд.

There would be one to Reading in less than an hour.

Менее чем через час будет поезд на Рединг, ответили мне.

The same porter was on duty, I found, as had been there when I arrived.

Дежурил тот самый носильщик, что и накануне.

I inquired of him whether he had ever heard of Colonel Lysander Stark.

Я спросил у него, не знает ли он полковника Лизандера Старка.

The name was strange to him.

Нет, имя это ему незнакомо.

Had he observed a carriage the night before waiting for me?

Не видел ли он экипаж у станции вчера вечером?

No, he had not.

Нет, не видел.

Was there a police-station anywhere near?

Есть ли поблизости полицейский участок?

There was one about three miles off.

Да, милях в трёх от станции.

“It was too far for me to go, weak and ill as I was.

Я совсем ослабел, а рука у меня так болела, что нечего было и думать туда дойти.

I determined to wait until I got back to town before telling my story to the police.

Я решил сначала вернуться в город, а потом уж пойти в полицию.

It was a little past six when I arrived, so I went first to have my wound dressed, and then the doctor was kind enough to bring me along here.

Я приехал в Лондон в начале седьмого, прежде всего отправился перевязывать рану, и доктор оказался настолько любезен, что сам привёз меня к вам.

I put the case into your hands and shall do exactly what you advise.”

Целиком полагаюсь на вас и готов следовать любому вашему совету.

We both sat in silence for some little time after listening to this extraordinary narrative.

Он закончил своё удивительное повествование, и некоторое время мы сидели молча.

Then Sherlock Holmes pulled down from the shelf one of the ponderous commonplace books in which he placed his cuttings.

Затем Шерлок Холмс взял с полки один из увесистых альбомов, в которых хранил вырезки из газет.

“Here is an advertisement which will interest you,” said he. “

—Вот заметка, которая может вас заинтересовать, — сказал он. —

“It appeared in all the papers about a year ago.

Она появилась в газетах около года назад.

Listen to this: ‘Lost, on the 9th inst., Mr. Jeremiah Hayling, aged twenty-six, a hydraulic engineer.

Послушайте: «9-го числа этого месяца пропал без вести мистер Джереми Хейлинг, двадцати шести лет, по профессии инженер-гидравлик.

Left his lodgings at ten o’clock at night, and has not been heard of since.

Он ушёл из дома в десять часов вечера, и с тех пор о нем ничего не известно.

Was dressed in,’ etc.,

Был одет...»

etc. Ha!

и так далее и так далее.

That represents the last time that the colonel needed to have his machine overhauled, I fancy.”

Это и был, по-видимому, именно тот «прошлый раз», когда полковнику понадобилось ремонтировать свой пресс.

“Good heavens!”

—Боже мой! —

cried my patient. “

воскликнул мой пациент. —

“Then that explains what the girl said.”

Так вот что означали слова женщины.

“Undoubtedly.

—Несомненно!

It is quite clear that the colonel was a cool and desperate man, who was absolutely determined that nothing should stand in the way of his little game, like those out-and-out pirates who will leave no survivor from a captured ship.

Совершенно ясно, что полковник — человек хладнокровный и отчаянный и, подобно головорезам, которые не оставляли в живых ни одного человека на захваченном судне, сметает любые препятствия на своём пути.

Well, every moment now is precious, so if you feel equal to it we shall go down to Scotland Yard at once as a preliminary to starting for Eyford.”

Однако нельзя терять ни минуты, и если вы в состоянии двигаться, мы немедленно отправимся в Скотланд-Ярд, а потом поедем в Айфорд.

Some three hours or so afterwards we were all in the train together, bound from Reading to the little Berkshire village.

Через каких-нибудь три часа или около того мы все сидели в поезде, направлявшемся из Рединга в маленькую беркширскую деревню.

There were Sherlock Holmes, the hydraulic engineer, Inspector Bradstreet, of Scotland Yard, a plain-clothes man, and myself.

Мы — это Шерлок Холмс, гидротехник, инспектор Бродстрит из Скотланд-Ярда, агент в штатском и я.

Bradstreet had spread an ordnance map of the county out upon the seat and was busy with his compasses drawing a circle with Eyford for its centre.

Бродстрит расстелил на скамейке подробную карту Англии и циркулем вычертил на ней окружность с центром в Айфорде.

“There you are,” said he. “That circle is drawn at a radius of ten miles from the village.

—Смотрите, эта окружность имеет радиус в десять миль, — сказал он. —

The place we want must be somewhere near that line.

Нужное нам место находится где-то внутри этого круга.

You said ten miles, I think, sir.”

Вы, кажется, сказали, десять миль, сэр?

“It was an hour’s good drive.”

—Да, мы ехали около часа.

“And you think that they brought you back all that way when you were unconscious?”

—И вы предполагаете, что они отвезли вас обратно, пока вы были без сознания?

“They must have done so.

—По-видимому, так.

I have a confused memory, too, of having been lifted and conveyed somewhere.”

Мне смутно помнится, что меня поднимали и куда-то несли.

“What I cannot understand,” said I, “is why they should have spared you when they found you lying fainting in the garden.

—Не понимаю, — вмешался я, — почему они сохранили вам жизнь, когда нашли вас без сознания в саду.

Perhaps the villain was softened by the woman’s entreaties.”

Может, женщина умолила этого негодяя пощадить вас?

“I hardly think that likely.

—Вряд ли.

I never saw a more inexorable face in my life.”

За всю мою жизнь не видел более зверской физиономии.

“Oh, we shall soon clear up all that,” said Bradstreet. “

—Все это мы скоро выясним, — сказал Бродстрит. —

“Well, I have drawn my circle, and I only wish I knew at what point upon it the folk that we are in search of are to be found.”

Итак, окружность готова, сейчас остаётся узнать только, в какой точке находятся те люди, которых мы ищем.

“I think I could lay my finger on it,” said Holmes quietly.

—Мне думается, я могу вам показать, — спокойно ответил Холмс.

“Really, now!”

—Вот как? —

cried the inspector, “you have formed your opinion!

воскликнул инспектор. — Значит, у вас уже есть определённое мнение.

Come, now, we shall see who agrees with you.

Посмотрим, что думают остальные.

I say it is south, for the country is more deserted there.”

Я утверждаю, что это произошло на юге, ибо там местность менее населённая.

“And I say east,” said my patient.

—А я говорю, на востоке, — возразил мой пациент.

“I am for west,” remarked the plain-clothes man. “

—Я стою за запад, — заметил человек в штатском. —

“There are several quiet little villages up there.”

Там расположено несколько тихих деревушек.

“And I am for north,” said I, “because there are no hills there, and our friend says that he did not notice the carriage go up any.”

—А я — за север, — сказал я. — На севере нет холмов, а наш друг утверждает, что не заметил, чтобы дорога шла в гору.

“Come,” cried the inspector, laughing; “it’s a very pretty diversity of opinion.

—Ну и ну! Неплохой букет мнений, — смеясь подытожил инспектор. —

We have boxed the compass among us.

Мы назвали все румбы компаса.

Who do you give your casting vote to?”

Кого же вы поддерживаете, мистер Холмс?

“You are all wrong.”

—Вы все ошибаетесь.

“But we can’t all be.”

—Как же могут все ошибаться?

“Oh, yes, you can.

—Могут.

This is my point.”

Я считаю, что это произошло здесь. —

He placed his finger in the centre of the circle. “

И Холмс ткнул пальцем в центр окружности. —

“This is where we shall find them.”

Тут мы их и найдём.

“But the twelve-mile drive?”

—А двенадцатимильная поездка? —

gasped Hatherley.

удивился Хэдерли.

“Six out and six back. Nothing simpler.

—Нет ничего проще: шесть миль туда и шесть обратно.

You say yourself that the horse was fresh and glossy when you got in.

Вы сами сказали, что когда вы садились в экипаж, лошадь была свежей и шерсть у нее лоснилась.

How could it be that if it had gone twelve miles over heavy roads?”

Могло ли это быть, если она прошла двенадцать миль по плохой дороге?

“Indeed, it is a likely ruse enough,” observed Bradstreet thoughtfully. “Of course there can be no doubt as to the nature of this gang.”

—Они в самом деле могли использовать такую уловку, — задумчиво заметил Бродстрит и добавил: — Дела этой шайки, конечно, сомнений не вызывают.

“None at all,” said Holmes. “

—Разумеется, нет, — ответил Холмс. —

“They are coiners on a large scale, and have used the machine to form the amalgam which has taken the place of silver.”

Они фальшивомонетчики, причём крупного масштаба, пресс они используют для чеканки амальгамы, которая заменяет серебро.

“We have known for some time that a clever gang was at work,” said the inspector. “They have been turning out half-crowns by the thousand.

—Нам уже некоторое время известно о существовании очень ловкой шайки, которая в огромном количестве выпускает полукроны, — сказал инспектор. —

We even traced them as far as Reading, but could get no farther, for they had covered their traces in a way that showed that they were very old hands.

Мы даже выследили их до Рединга, но потом застряли. Они так умело замели следы, что сразу видно: стреляные воробьи.

But now, thanks to this lucky chance, I think that we have got them right enough.”

И все-таки на этот раз благодаря счастливой случайности их, пожалуй, накроем.

But the inspector was mistaken, for those criminals were not destined to fall into the hands of justice.

Но инспектор ошибся: преступникам не суждено было попасть в руки правосудия.

As we rolled into Eyford Station we saw a gigantic column of smoke which streamed up from behind a small clump of trees in the neighbourhood and hung like an immense ostrich feather over the landscape.

Подъехав к Айфорду, мы увидели огромный столб дыма, который гигантским страусовым пером висел над деревьями.

“A house on fire?”

—Пожар? —

asked Bradstreet as the train steamed off again on its way.

спросил Бродстрит у начальника станции, когда поезд, пыхтя, двинулся дальше.

“Yes, sir!” said the station-master.

—Да, сэр, — ответил тот.

“When did it break out?”

—Когда начался?

“I hear that it was during the night, sir, but it has got worse, and the whole place is in a blaze.”

—Говорят ночью, сэр, но сейчас усилился, весь дом в огне.

“Whose house is it?”

—А чей это дом?

“Dr. Becher’s.”

—Доктора Бичерта.

“Tell me,” broke in the engineer, “is Dr. Becher a German, very thin, with a long, sharp nose?”

—Скажите, — вмешался Холмс, — доктор Бичер — это тощий немец с длинным острым носом?

The station-master laughed heartily. “

Начальник станции громко рассмеялся.

“No, sir, Dr. Becher is an Englishman, and there isn’t a man in the parish who has a better-lined waistcoat.

—Нет, сэр, доктор Бичер — самый настоящий англичанин.

But he has a gentleman staying with him, a patient, as I understand, who is a foreigner, and he looks as if a little good Berkshire beef would do him no harm.”

Но у него в доме живет какой-то джентльмен, его пациент, говорят, вот он иностранец, и вид у него такой, что ему не помешало бы отведать нашей доброй беркширской говядины.

The station-master had not finished his speech before we were all hastening in the direction of the fire.

Не успел начальник станции договорить, как мы все были уже на пути к горящему дому.

The road topped a low hill, and there was a great widespread whitewashed building in front of us, spouting fire at every chink and window, while in the garden in front three fire-engines were vainly striving to keep the flames under.

Дорога поднималась на невысокий холм, на вершине которого стояло большое приземистое, выбеленное извёсткой строение; из окон и дверей его вырывался огонь, а три пожарные машины тщетно пытались прибить пламя.

“That’s it!”

—Ну конечно же! —

cried Hatherley, in intense excitement. “

воскликнул Хэдерли в крайнем волнении. —

“There is the gravel-drive, and there are the rose-bushes where I lay.

Вон дорожка, посыпанная гравием, а вон розовые кусты, где я лежал.

That second window is the one that I jumped from.”

А вот это окно, второе с краю, — то самое, из которого я прыгнул.

“Well, at least,” said Holmes, “you have had your revenge upon them.

—Что ж, — заметил Холмс, — вы по крайней мере сумели им отомстить.

There can be no question that it was your oil-lamp which, when it was crushed in the press, set fire to the wooden walls, though no doubt they were too excited in the chase after you to observe it at the time.

Огонь из вашей керосиновой лампы, когда ее сплющило, перекинулся на стены, а преступники, увлёкшись погоней, этого не заметили.

Now keep your eyes open in this crowd for your friends of last night, though I very much fear that they are a good hundred miles off by now.”

Смотрите-ка внимательнее, нет ли в этой толпе ваших вчерашних приятелей, думается мне, они сейчас уже в доброй сотне миль отсюда.

And Holmes’ fears came to be realised, for from that day to this no word has ever been heard either of the beautiful woman, the sinister German, or the morose Englishman.

Предположение Холмса оправдалось, ибо с тех пор мы ни слова не слышали ни о красивой женщине, ни о злом немце, ни о мрачном англичанине.

Early that morning a peasant had met a cart containing several people and some very bulky boxes driving rapidly in the direction of Reading, but there all traces of the fugitives disappeared, and even Holmes’ ingenuity failed ever to discover the least clue as to their whereabouts.

Правда, утром в тот день один крестьянин встретил повозку с людьми, доверху набитую какими-то громоздкими ящиками. Повозка направлялась в сторону Рединга, но затем следы беглецов терялись, и даже Холмс при всей его проницательности оказался не в состоянии установить хотя бы приблизительно их местонахождение.

The firemen had been much perturbed at the strange arrangements which they had found within, and still more so by discovering a newly severed human thumb upon a window-sill of the second floor.

Пожарники были немало озадачены тем странным устройством, которое они обнаружили внутри дома, и ещё более тем, что на подоконнике окна на третьем этаже они нашли отрубленный большой палец.

About sunset, however, their efforts were at last successful, and they subdued the flames, but not before the roof had fallen in, and the whole place been reduced to such absolute ruin that, save some twisted cylinders and iron piping, not a trace remained of the machinery which had cost our unfortunate acquaintance so dearly.

На заходе солнца их усилия увенчались наконец успехом, огонь погас, хотя к тому времени крыша уже провалилась и весь дом превратился в руины; от машины, осмотр которой так дорого обошёлся нашему незадачливому знакомому, ничего не осталось, если не считать помятых труб и цилиндров.

Large masses of nickel and of tin were discovered stored in an out-house, but no coins were to be found, which may have explained the presence of those bulky boxes which have been already referred to.

В сарае обнаружили большие запасы никеля и жести, но ни единой монеты не нашли — их, по-видимому, увезли в тех громоздких ящиках, о которых уже говорилось.

How our hydraulic engineer had been conveyed from the garden to the spot where he recovered his senses might have remained forever a mystery were it not for the soft mould, which told us a very plain tale.

Мы оба так никогда бы и не узнали, каким образом наш гидравлик очутился на том месте, где он пришёл в себя, если бы не мягкая почва, поведавшая нам весьма простую историю.

He had evidently been carried down by two persons, one of whom had remarkably small feet and the other unusually large ones.

Его, очевидно, несли двое, у одного из них были удивительно маленькие ноги, а у второго — необыкновенно большие.

On the whole, it was most probable that the silent Englishman, being less bold or less murderous than his companion, had assisted the woman to bear the unconscious man out of the way of danger.

В общем, весьма вероятно, что молчаливый англичанин, более трусливый или менее жестокий, чем его компаньон, помог женщине избавить потерявшего сознание человека от грозившей ему опасности.

“Well,” said our engineer ruefully as we took our seats to return once more to London, “it has been a pretty business for me!

—Да, для меня это хороший урок, — уныло заметил Хэдерли, когда мы сели в поезд, направлявшийся обратно, в Лондон. —

I have lost my thumb and I have lost a fifty-guinea fee, and what have I gained?”

Я лишился пальца и пятидесяти гиней, а что я приобрёл?

“Experience,” said Holmes, laughing. “

—Опыт, — смеясь, ответил Холмс. —

“Indirectly it may be of value, you know; you have only to put it into words to gain the reputation of being excellent company for the remainder of your existence.”

Может, он вам и пригодится.

Нужно только облечь его в слова, чтобы всю жизнь слыть отличным рассказчиком.